Осталась, пожалуй, одна единственная причина, из-за которой люди не воюют - музыка.

Соседи никак не могли понять, как это моя мама позволяет своему слепому ребёнку заниматься такими вещами, как раскалывание поленьев для огня. Её аргумент был таков: он слепой, но он точно не безмозглый.

Я являюсь своим собственным инженером и конструктором.

Вспоминаю, как однажды вечером мы должны были выйти на сцену вместе с Дюком Элингтоном. До того момента, пока не объявили его выход, Дюк находился в кислородной камере. Но вот он вышел - и никто не смог бы догадаться, что у этого человека есть проблемы со здоровьем. Вот на что способна музыка. Если вы чем-то расстроены, идите домой и поставьте любимые пластинки, и тогда вам станет лучше. Если вы в больнице, если вы нездоровы, музыка сможет вас утешить. Знаю, что меня могут убить за такие слова, однако я убеждён, что музыка является самой великой и совершенной из всех форм искусства. Понимаю, что люди, работающие в кинематографе, или скульпторы, или писатели, возразят мне: "Рэй, ты, должно быть, совсем разум потерял". Возможно, они будут правы. Но я по-прежнему убеждён в том, что музыка - это величайшая форма искусства.

Говорят. что у каждой войны есть какя-то цель. Не уверен, что могу согласиться с этим.

Всегда считал, что окружающие требуют от тебя, чтобы ты был либо их клоном, во всём похожим на них, либо подставкой для ног, чтобы они могли повелевать тобой.

Зрячие люди иногда забывают о том, что у слепых есть разум.

Я не анализирую себя: просто делаю то, что я делаю.

Лучше проживать каждый день так, словно это последний день твоей жизни, потому что однажды ты точно окажешься прав.

Я твёрдо верю в Бога. Однако дальше самой веры я не иду. Я не принадлежу ни к католикам, ни к баптистам, ни к методистам, ни к иудаистам, ни к мусульманам. В этом смысле я никто. И я уверен, что Создателя это вполне устраивает.

Сегодня все только и говорят о необходимости специального микрочипа в телевизоре, который не позволял бы детям смотреть определённые программы. Во времена моего детства нам этого не нужно было. Таким микрочипом была моя мама. И точка.

Фортепиано - это фундамент музыки. Не больше и не меньше.

Когда ты написал хорошую песню,  её не сможет испортить даже певец с плохим голосом.

Когда поёшь, главное - добиться, чтобы тебе верили. Когда тебя слушают и говорят: "С ним что-то происходит". Тогда ты действительно перевоплощаешься. Это словно быть отличным атёром. Ты заставляешь людей чувствовать, сопереживать и так далее. Но начинать-то нужно с себя. Вначале ты сам должен всё это почувствовать. Если у тебя нет этих эмоций, откуда им взяться у других?

Я почти не помню, каково это - быть зрячим. Главное, что я помню - это моя мама. Я помню, как она выглядела. Ещё я помню цвета.

Я всегда был таким: если есть что-то, что способно уничтожить меня, мне хочется узнать об этом побольше.

Зрение - это то, что находится в твоём сознании.

Люди говорят мне: "Рэй, ты - гений, Рэй, ты - краеугольный камень, ты то и ты это". Это всегда приятно слышать, и я благодарен людям за то, что они так хорошо относятся к моей музыке, к тому, что я пытаюсь делать. Но в глубине своей души... я не обманываю себя. Я знаю, что никакой я не гений. Гений - это Арт Татум, это Чарли Паркер. Я даже рядом не стою с этими парнями. Просто так вышло, что я умею неплохо делать много разных не столь уж значительных вещей.