Жизнь у Михаила Мамаева довольно замысловатая. Он пишет стихи. У него вышел роман. Он работал в "Огоньке" Коротича. Служил в армии у американцев. Имеет два высших образования. Работал на телевидении в Турции, был занят там в сериале. Ездит на творческие встречи со зрителями, где еще и поет. Сам снимал рекламные ролики. И, наконец, снимался в Голливуде.
Интересный молодой человек... Кстати, о возрасте.
- У меня нет возраста. Я - горец, - шутливо ушел Михаил Мамаев от ответа.
Чтобы лучше узнать, понять его, начали с блиц-вопросов. Итак, знакомимся поближе.
- Откуда вы?
- Обычно отвечаю так: из СССР. Из военной семьи. Родился в Москве. Проехал с родителями через всю страну. Отец - журналист, мама - экономист.
- Не мечтали о профессии журналиста?
- Я был журналистом. В первом классе начал писать ни много ни мало научно-фантастический роман. Отец, человек более практичный, привел меня к друзьям в "Комсомольскую правду", в "Алый парус". Я начал писать в школьную рубрику "Алый парус", и к окончанию школы у меня была пачка публикаций и рекомендаций. Печатался и в других газетах, и в журнале "Юность". Окончил МГИМО, факультет журналистики. Отказался от распределения в корпункт в одну из латиноамериканских стран. Устроился в "Огонек", работал с Артемом Боровиком в международном отделе, делали совместные проекты.
- Вы пишете стихи, прозу. Ваши литературные пристрастия.
- Да, сборник стихов вышел, когда мне было 19 лет. В "Молодой гвардии". А роман "... и возьми настройщика деревьев!" - два года назад.
Когда-то я называл такие имена: Пастернак, Лорка, Евтушенко (особенно - ранний), Бродский. Сейчас назову еще Пушкина.
В детстве любимой книгой была "Волшебник Изумрудного города". Сейчас близки по духу писатели 20 века. Из зарубежных - Хемингуэй, Ремарк, Сэлинджер. Из наших - Паустовский, Юрий Казаков.
- Вы поете. Музыкальное образование...
- Моя прабабушка пела, была солисткой Большого театра. Бабушка - пианистка, у нее классическое музыкальное образование. У отца - прекрасный баритон, он пел в самодеятельности. Я музыкальное образование не получил, могу подыграть себе на гитаре. В детстве пел в хоре. Начиная от "Пусть бегут неуклюже..." до "И вновь продолжается бой, и сердцу тревожно в груди..." Мы даже приветствовали делегатов съезда ВЛКСМ.
Сейчас я на творческих встречах пою в основном свои песни. И еще хочу подобрать песни из кинофильмов. Очень мне нравится, например, песня из "Земли Санникова".
- Были журналистом и вдруг резко изменили жизнь, стали актером...
- Да. Я почувствовал, что мне тесно, что не хватает одной журналистики.
Я играл в "Калигуле" придворного поэта, читал свои стихи. Это была антреприза, сцена - Московский планетарий. Нас пригласили во Францию, но я не поехал - меня уже пригласила Дружинина. Мы познакомились с ней в ресторане ВТО, где я с ребятами отмечал десятый спектакль, что ли. Пошли съемки. Я поступил в ГИТИС, на актерский факультет, за два года окончил его, получил красный диплом. Учился у Владимира Андреева, главного режиссера Ермоловского театра, набирался опыта и очень благодарен ему, хотя позже и ушел от него.
- В каком театре служите сегодня?
- Ни в каком. У меня два антрепризных спектакля: "Императрица", "Рычащий зверь, покажи клыки!" и на выходе - третий, по Теннесси Уильямсу, рабочее название "Царствие земное".
- Почему все три - у одного режиссера Ольги Глубоковой?
- Это просто удачный случай.
Я ушел из театра. Отработал сезон в театре Ермоловой (отчислился, отходил на бесплатные обеды), отрепетировал спектакли, которые не вышли, наслушался сетований своих старших коллег о том, да как нелегко сегодня существовать в театре... Трудно быть молодым, мечтать, жить копейками... Сегодня материальная сторона жизни является показателем твоего успеха или неуспеха.
- С такой яркой внешностью к вам, наверное, сразу приклеили ярлыки: герой-любовник, новый секс-символ...
- Есть такое. Но я абсолютно этого не боюсь. У меня нет в кино амплуа, хотя по прессе и закрепилось - "гардемарин". У меня больше десяти картин, и все роли - разные. После "Гардемаринов" я снялся в фильме про современную границу "Караван смерти", у авторов знаменитых сериалов "Тени исчезают в полдень" и "Ермак" И. Краснопольского и В. Ускова в фильме "Воровка", где сыграл острохарактерную, эксцентрическую роль главаря банды. Я даже как-то попал в интересную историю: возвращался домой "несмытый" после съемок, как это часто у нас бывает, меня арестовали и посадили за решетку за "подделку" документов (я был лысый, со шрамами). Просидел я три часа и сначала мне это было даже по кайфу, внове: настолько вошел в образ! Но потом, вспомнив, что через четыре часа, надо быть на съемочной площадке, я забеспокоился, стал показывать, что шрамы мои - искусственные... И позвонить не давали!
"Комсомолка" потом написала: "Подняли сапог на гардемарина".
В том, что меня прозвали гардемарином, не вижу ничего плохого. Все-таки нашему артистическому поколению немного не повезло. Потому что у нас нет кино. То, что выходит, нельзя назвать кинематографическим процессом, который был, скажем, во времена Чурсиной, Ульянова, Янковского. Поэтому тем молодым актерам, к коим я еще пока, слава богу, отношусь, у кого были роли, по которым их можно как-то помнить и соотносить, очень повезло. Я считаю, что мне повезло, что я снялся в такой картине, по которой меня узнают. Это вопрос не таланта, а просто везения. Чем меньше картин, тем труднее молодому артисту получить признание и внимание публики. А актерская профессия все-таки этого требует...
В экранных героев, считаю, должны влюбляться. Я в детстве без кино жить не мог. Рядом с нашим домом в Москве был кинотеатр "Патриот", я по нескольку раз ходил на французский фильм "Три мушкетера". Плакал, когда заканчивал неделю с плохими отметками и в субботу меня не брали в кино.
Попросите сегодня любого молодого человека назвать 10 известных молодых актеров, он не назовет. Назвать 5 - и то с трудом. У каждого поколения должны быть свои кумиры. У поколения старше нас были Чурсина, Варлей, Лановой... Их персонажам хотели подражать, у них чему-то учились. А у сегодняшнего современного поколения, у моих ровесников нет наших, отечественных кумиров. Десятку американских актеров назовут запросто, а русских - нет. Наверное, это трагедия нашего времени. Если бы у нас был кинематограф, то было бы немало новых имен, в которых бы влюблялись. Рядом с Чурсиной взошли бы новые Чурсины...
- А ваши любимые актеры сегодня?
- Джек Николсон, Роберт де Ниро, Мишель Пфайпфер.
- Что ближе вам сейчас - театр или кино?
- Конечно же театр. К сожалению, кино сейчас нет. Есть отдельные работы. Недавно снимался у американцев. У Светланы Сергеевны Дружининой снимаюсь в сериале "Тайны дворцовых переворотов" (съемки идут медленно, уже почти пять лет).
У нас принято считать, что антреприза - это не театр. Но походите по московским театрам, и вы убедитесь, что очень часто и в "полноценном" спектакле - два стула, три артиста.
Без театра, считаю, стать хорошим артистом невозможно.
- Тему Голливуда мы никак не обойдем.
- Я снялся в трех американских картинах. Началось все с трех эпизодов в фильме "Маркиз де Сад". А потом были две главные роли в двух разных сериях сериала Залмана Кинга "Дневники Красной Туфельки" (это телевизионное продолжение "Дикой Орхидеи-3". Снимали и у нас, в Ялте, и в Лос-Анджелесе.
Американский кинематограф требует особого, индивидуального подхода, как и любой другой, впрочем. Чтобы там сниматься и активно работать, нужно туда уехать и там делать карьеру. А на том уровне раскрутки, в том состоянии, в котором я сейчас нахожусь, работать здесь и ждать, что тебя будут приглашать туда каждый раз, когда для тебя будет находиться роль, - это нереально. Мне нужно было выбрать, что важнее на данном этапе: остаться там или вернуться сюда. Я для себя решил так: "это" никуда не уйдет, и если будет такая необходимость и желание, я всегда могу взять билет и улететь "туда".
А сейчас мне еще нужно очень многое узнать об актерской профессии, о традициях русской школы, решить для себя много вопросов, чтобы не бояться надолго отрываться от корней. Мне нравится здесь, нравится делать себя, потому что антреприза - это постоянные поездки по нашей огромной стране, общение, разные люди, разные залы. Театр - это же энергетика в первую очередь, энергетическое искусство. А ведь "там" ты никому не нужен, если в тебе нет стержня, потому что хороших, профессиональных актеров, с вокалом, с умением танцевать, в Лос-Анджелесе полно. А когда ты приезжаешь туда со внутренне сжатой пружиной, запасенный всем этим, что вокруг, ты - интересен. Но там - благополучная жизнь, и через три недели ты становишься таким же, как все: снимаешь квартиру, влазишь в шорты покупаешь себе темные очки, спортивный автомобиль...