- Это я специально так настроилась для роли. Я не такая. Хотя характер у меня есть, и ковался он долго. Помню эпизод из детства. Я лежу на полу, боясь поднять голову. Дома никого нет, перед моим лицом - камень и осколки оконного стекла, в дверь непрерывно звонят, но я знаю, что открывать нельзя - камни тогда полетят прямо в лицо... Эту войну против меня вели девочки из класса. Причина? Мальчик, в которого были влюблены девчонки, выбрал меня. Он тоже пострадал: вступился за меня, и его сильно избили. Вокруг нашей с ним парты никто не садился. Презирали!
- Вы вспоминаете об этом с болью?
- Сейчас я даже благодарна им. Эта история выковала мой характер. Я же была тепличным ребенком, наивным, закомплексованным. Мы с родителями жили в Находке, на берегу Японского моря. Семья благополучная: мама - агроном, папа - капитан дальнего плавания, меня любили, жизнь моя шла ровно, после школы я должна была окончить филологический факультет, как мечтала мама, потом - замужество там же, в Находке... В общем, все как у всех. А мои одноклассницы "выбили" меня из моей медовой оболочки. Я стала сопротивляться жизни. Меня толкали на катке, и я научилась отлично кататься. В меня кидали камнями, и я научилась никого не бояться - до сих пор, как бы поздно ни возвращалась домой, не обхожу стороной подозрительные компании, иду, смотря прямо на них. Меня окружили презрением, и я уехала из Находки, поступила во Владивостоке в институт искусств, оттуда ушла на судоремонтный завод работать кладовщицей - чтобы набраться жизненного опыта. Потом восстановилась на том же первом курсе, а через год все равно ушла - мы с приятельницами решили ехать в Свердловск, поступать в театральный. Но в день отлета в аэропорт явилась я одна, остальные испугались! Так и полетела в чужой город, никого в нем не зная, с чемоданчиком, в босоножках и легкой кофточке. Но ничего, спросила, где находится местный театр, и пошла туда узнавать адрес театрального вуза... Поступила, проучилась там несколько лет, потом решила: "Хочу учиться в Москве!" И перевелась в Щепкинское училище.
- Вы с такой легкостью переезжали из города в город. Легко снимаетесь с места?
- Я люблю кочевую жизнь. Это, наверное, во мне цыганская кровь бурлит. У меня папа из обедневших русских дворян, а мама родилась в зажиточной семье цыгана, отец ее был кузнецом. Мама тоже в 17 лет оставила родителей и уехала. Но у нее была романтическая история. Она жила на юге, в городе Темрюке. Через дорогу от ее дома жил мой будущий папа, он был на шесть лет старше, моряк, женат (кстати, его дочь от первого брака тоже Дроздова Ольга Борисовна). Он был просто киногерой - статный голубоглазый блондин. С семьей он уже не жил и однажды, вернувшись из плавания, обратил внимание на соседскую девчонку Машу. Но мамин отец был очень строг, он хотел сам выбрать для дочери мужа. Влюбленные решили бежать в Находку - там папе пообещали работу. Мама вышла из дома будто погулять, папа ждал ее с билетами на вокзале. Неделю они ехали в общем вагоне. Из вещей у мамы было только одно платьице - то, что надето на ней, отец тоже почти ничего не взял с собой. В Находке они сначала сняли угол, потом перебрались в отдельную комнату. Мама пошла учиться в вечернюю школу, а года через полтора родилась я. Десять лет мои родители скрывали место, где они жили, и посылали маминой семье письма якобы из разных городов страны. В Темрюке, такие страсти шекспировские кипели - прямо Монтекки и Капулетти. Дедушка проклял свою дочь, а ее братья хотели найти моего папу и разобраться с ним по-мужски. А плюс ко всему папина первая жена лет восемь не давала ему развода. Только через 12 лет мама рискнула (да и то со мной, без папы!) приехать к родным. Всю дорогу она тряслась от страха, я отпаивала ее валерьянкой. Приехали, подходим к калитке, она плачет, боится, что дедушка развернет ее у порога и отправит обратно... Дедушка вышел, посмотрел на нас молча, повернулся и ушел в дом. Но калитку не закрыл. Значит, зайти можно. Ну а в доме уже состоялось примирение. Но до конца дедушка, видимо, маму так и не простил - он лишил ее наследства. После его смерти все сбережения получили два маминых брата и ее четыре сестры.
- Ваши родители до сих пор живут в Находке?
- Папа умер, когда мне было пятнадцать лет. Нам с мамой тогда пришлось очень тяжело. Мама устроилась на три работы, я ей помогала - по вечерам мыла полы в разных учреждениях. Потом мама снова вышла замуж за моряка и живет по-прежнему в Находке.
- Вы скучаете по родным местам?
- Находка до сих пор мой любимый город. Я обожаю море! Каждые полгода у меня начинается "морская" истерика. Вот и сейчас: кончился сезон в "Современнике", и муж сделал мне подарок - отправил на неделю в Турцию. Кстати, там меня впервые стали узнавать! До этого, где бы я ни снималась, меня никто не узнавал, такое лицо незапоминающееся, даже в театре много лет на проходной спрашивали: "Девочка, вы к кому?" А тут русские туристы то и дело подходили: "Катя, здравствуйте!" До меня даже не сразу дошло, что они меня с моей Катей из "Бандитского Петербурга" пугают. Я прилетела в Москву и, не удержавшись, прямо из аэропорта позвонила мужу: "Дима, я стала популярна!"
- Раз у вас цыганские корни, значит, вы о своей будущей судьбе все с детства знали. Мама же научила вас гадать?
- Мама действительно меня научила. Но гадать на себя запретила - моя, этим скрадывается судьба. Как-то, правда, ради шутки я показала руку хироманту, так он от нее отшатнулся, сказав: "Если верить линиям, то вас уже не должно быть". Но все это глупости. Мы с Димой фаталисты. Надо жить и радоваться каждой секунде жизни. И еще я очень доверяю своей интуиции. Представьте, я ведь не за Диму замуж собиралась, а вот поверила своей интуиции и отказалась от свадьбы. Случилось это лет десять назад. Я снималась в фильме "Раскол", играла жену революционера Баумана. Со съемочной группой мы ездили по всей Европе. Я познакомилась с режиссером из Швейцарии, его звали Сташ, он помогал нашей группе от швейцарской стороны. Лет на 12 старше меня, веселый, интересный. Я влюбилась. Началось все со дня рождения Джигарханяна. После шумного застолья мы с Женей Дворжецким и Сташем поехали по ночной Женеве, ходили из клуба в клуб, купались в Женевском озере. Сумасшедшая ночь! И мы стали встречаться со Сташем. А однажды я прихожу в гостиницу, моих вещей нет - он их перетащил в свою квартиру. Так я и переселилась к нему... Потом мы снимали в Германии, в Бельгии, и Сташ всюду за мной ездил. Он говорил мне: "Хочешь, я куплю тебе квартиру в Москве, а хочешь - в Париже или Лондоне? Будем жить где скажешь". У него была квартира в центре города с видом на Женевское озеро, но сам он повторял: "Мой дом - Европа". Мы уже собирались пожениться, но тут Исаак Фридберг пригласил меня сняться в его фильме "Прогулка по эшафоту". Там, на пробах, я познакомилась с Певцовым...
- И что?
- Сначала ничего. Проба была самой обычной, в конце ее мы должны были поцеловаться. Не было между нами ни вспышки молнии, ни озарения. Поцеловались и все. Съемка кончилась. Прошел день, другой, и я вдруг поняла, что мне не хватает Димы. Видимо, он это тоже почувствовал и на третий день позвонил, пригласил на свой спектакль... А вскоре я поехала в Бельгию, где мы должны были с моим женихом окончательно определиться с днем свадьбы. Но там я почувствовала, что со мной происходит что-то не то, что должно быть перед свадьбой. И хотя ни о какой новой любви я еще не думала, но все же попросила Сташа немного повременить с оформлением брака... Потом кто-то рассказал Сташу, что меня часто видят с Димой. Сташ был взбешен и даже приехал в Москву, чтобы объясниться со мной, но мы в тот момент снимались с Димой на Домбае... Он тогда уже ухаживал за мной.
- Красиво?
- Трогательно. Бордовые розы дарил, провожал. А когда на съемках у меня начался приступ гастрита, он каждое утро варил мне овсянку (кстати, и теперь, когда я заболеваю, он всегда меня чем-нибудь балует, например, своим фирменным блюдом - оладьями). Вообще-то он молчун, я тогда тоже трудно знакомилась с людьми, казалась высокомерной. Но это была лишь маска. Дима позже вспоминал: "Когда я с тобой познакомился, ты все время молчала и улыбалась загадочно". Сначала мы молча гуляли по улицам (и даже не целовались!), а потом меня прорвало, я стала ему все время что-то рассказывать взахлеб, а он слушал... Он долго не переступал порога моей общежитской комнаты, да и мне неловко было приглашать его туда. Общежитие "Современника" довольно неприглядное - длинный коридор, 17 человек жильцов, собаки, кошки, тараканы... Но потом мы все-таки поселились в моей крохотной семиметровой комнатке.
- Вы скоро поженилась?
- Только через четыре года, когда снимались вместе в фильме "Королева Марго". Нас заставила расписаться жена Диминого старшего брата - Ира, сказав, что просто неприлично так долго тянуть со свадьбой. Сам-то Дима беспрерывно делал мне предложения, но я никак не могла решиться. Вспоминала свое первое неудачное замужество, о котором мне даже говорить не хочется (еще до Сташа), и мне все казалось, что надо проверить наши чувства... Честно говоря, свадьба с Димой не стала для меня каким-то чрезвычайным событием. Зарегистрировались в обычном загсе, рано утром, наскоро, и после загса сразу отправились на съемочную площадку. Я тогда еще снималась в сериале "На ножах", где вскоре должны были начаться съемки сцен венчания моей героини. Дима попросил разрешения надеть костюм жениха из фильма. Костюм ему оказался узок и короток, но ничего, нас сфотографировали в этих роскошных свадебных нарядах, и мы потом послали этот снимок моей маме. А вечером после съемки мы отметили событие со всей съемочной группой. Вот и все. Но зато день нашей первой встречи и нашего первого поцелуя на пробах - 7 мая 1991 года - мы отмечаем каждый год. Исаак Фридберг подарил нам кассету с записью той кинопробы, и мы с Димой часто ее смотрим.
- У вас с мужем сложился не только семейный, но и актерский дуэт: "Прогулка но эшафоту", "Алиса и Букинист", "Королева Марго", "Бандитский Петербург". Но все эти истории трагические. Не боитесь, что экранная жизнь спроецируете" на вашу жизнь реальную?
- Эти роли, наоборот, уравновешивают наше счастливое настоящее. Все проблемы остаются там - в кино. А у нас в семье даже нет проблемы ревности. Дима не ревнив, это я иногда позволяю себе поревновать его, и то только, чтобы напомнить ему, что он мне небезразличен. Кстати, именно благодаря Диме я стала оптимистично воспринимать жизнь. А раньше страдала множеством комплексов и была пессимисткой.
- Оля, вы все время говорите о своей закомплексованности. Как же вырешились сниматься обнаженной: ваша героиня в "Прогулке по эшафоту" полностью раздевается, да и в других фильмах тоже это не раз происходит?
- Вы не поверите, только благодаря Диме! В сценарии "Прогулки по эшафоту" не указывалось, что моя героиня в некоторых сценах должна быть обнажена, и, когда дело дошло до съемок, я категорически восстала против этого, поссорилась с Фридбергом, устроила истерику и призвала Диму в союзники. А он неожиданно сказал: "Народ должен видеть красивое". Представляете? Помню, я всю ночь ходила по улицам и плакала. Но противостоять и режиссеру, и Диме так и не сумела. Спасибо гримерше, она сделала мне длинные волосы, да еще все тело густо намазала гримом, так что мне казалось, будто я немножечко одета. Но все равно на экране видно, как я зажата, даже пальцы скрючены or ужаса... А на Диму я тогда ужасно обиделась, дня три с ним не разговаривала. Мне как раз нужно было лететь на съемки в Париж, и я думала: все - раз у нас такие расхождения во взглядах, то только разрыв! Навсегда! Вот снова позвоню Сташу, он ко мне приедет, и все будет хорошо. Но, когда Дима провожал меня, он сказал мне на вокзале: "Мы встретились с тобой не для того, чтобы расстаться. Я этого не допущу". Эти слова я вспоминала всю дорогу и, конечно, звонить Сташу не стала.
- Стало быть, от комплексов вас избавил супруг?
- Он их "счистил" с меня. Я стала контактной, да что там, просто страшной болтушкой. Когда-то меня мучили страх смерти и в то же время непреодолимая тяга к ней. Однажды, после смерти папы, я, поссорившись с мамой, даже пыталась покончить с собой. А сейчас я говорю себе: "Оля, оглянись вокруг, остановись, побудь наедине с этим мгновением". И вдруг начинаю ощущать покой и душевное равновесие, иногда даже думаю: "Если бы я умерла сейчас, то умерла бы счастливой". И мне ничего не страшно...