- Какие вопросы журналистов вы не любите?
- Я могу сразу с первого вопроса определить, интересное для меня интервью будет или нет. Когда начинают: «А вот я знаю, что вы в 14 лет в кино снимались» или «А как началась ваша карьера в кино», тогда я могу достать «болванку». Я люблю интервью, которые заставляют меня думать.
- Какие вопросы любите?
- По жизнь, про любовь, про то, что можно и нельзя.
- Что для вас главное в жизни?
- Любить и быть любимой.
- В детстве вы занимались гимнастикой. Правда ли, что спорт очень влияет на характер?
- Мне сложно отследить влияние спорта на мой характер. Я опаздываю часто, и ленивая, а про спортсменов это сложно сказать. В профессии я использую практические навыки из спорта: гибкость, хореографичность, музыкальность, а откуда выдержка, дисциплина, терпение – не знаю.
- Олеся, вы сейчас где снимаетесь?
- 31 марта выходит следующая часть «Бандитского Петербурга». Снимаюсь в сказке про Кащея Бессмертного и Бабу-Ягу, когда они были молодыми и любили друг друга. Я играю там полубожественное-полуболотное существо Лихо-воительницу. Сейчас продолжаются съемки, и когда картина выйдет, сложно сказать. И еще снялась в одной работе замечательной, огромное удовольствие получила: в многосерийном фильме под рабочим названием «Дорога любви» (сценарий Андрея Максимова, режиссер – Константин Худяков) у меня несколько ролей, первая роль в серии по рассказу Замятина «Часы», вторая роль - Катеньки в «Ионыче» по Чехову.
- Олеся, такое впечатление, что вы единственная актриса, которая так плотно снимается.
- Я знаю, что очень тяжело конкретно с кино, но сериалов такое количество! Я работать люблю, и без работы у меня вообще ничего не клеится. Не могу на месте сидеть.
- Вы и в рекламе снимаетесь с удовольствием, хотя многие актеры считают, что это ниже их достоинства.
- Пусттак думают, мне работы больше достанется, даст бог. (Смеется). Рекламу я обожаю! Обожаю людей, которые там работают, обожаю их уровень профессиональный. И по видеоизображению, по количеству денег, которые выделяются на эту продукцию, кино и рекламу не сравнить. И потом, я люблю все, что не знаю и не умею, поэтому мне нравится работать с такими операторами как Слава Лазарев, Лукашевич, Кожевников, Опельянц, и с такими режиссерами, как Слава Бубнов, Андрей Лукашевич, и Андрей Якунин - первый режиссер, у которого я снималась в рекламе, и потом работала с ним очень долго. А какие на рекламе работают визажисты! Это просто удовольствие. Я человек привередливый, любящий комфорт, а на съемках рекламы у актера всегда есть отдельная каморка, где можно в перерывах посидеть, почитать. У Андрея Лукашевича потрясающе налажено производство: у тебя есть даже дублеры, с помощью которых операторы настраивают свет, чтобы у тебя не растекался грим, и ты не уставала.
- Может, это все-таки не капризы, когда актер просит отдельную каморку?
Наверно, обо мне ходят слухи, что я очень капризный человек, но надеюсь, что отношусь так не только к окружающим людям, но и к самой себе. Есть у меня недостаток – опаздываю, но чтобы я не выучила текст или в середине картины покрасила волосы в другой цвет, или сказала «не хочу, я устала, я устала» - такого не помню! Но я не могу слышать, когда гример говорит «Ой, я прям боюсь сейчас прическу делать, боюсь прям!». Я сижу и думаю: «И что!?» Я должна взять сейчас на себя организацию психологического процесса? «Давай, Маня, не бойся, сейчас у нас все получится! Ну, не получилось, ну ничего, давай я сама!»?
Или говорят: «Вы знаете, нам деньги не выделили, у нас черной туши нету». И в течение месяца, каждый день, пока ты снимаешься: «Ой, а на тушь-то нам так и не дали денег!» По мне, лучше добиться, чтобы у актера все было, сделать все, чтобы актер думал только о творчестве, а не о том, мокро ли ему, холодно, есть ли у него туалет. Наверное, советские артисты привыкли к тому, что «ну, как-нибудь». Я не могу. Я люблю свой труд и люблю получать за него деньги, и люблю получать от работы удовольствие. Как нас однажды привезли на натурные съемки. «Ребята, а где у нас туалет?» - «Да вот же, Олесь!». И на лес показывают. Я не хочу объяснять людям, что у женщин бывают «критические дни», что это неудобно – ходить в лес. Кроссовки, в которых я снималась, два дня ходя в лес, бедному костюмеру пришлось потом чистить палкой и отмывать у себя дома от дерьма, я прощу прощения. Если мы приехали сниматься в лесу, у нас должен быть нормальный автобус с биотуалетом. Понимаю, что денег на все не хватает, но требовать такие вещи – по-моему, это совершенно нормально. И все ходят в теплый туалет, и женщины ничего себе не отмораживают. Ребята, как я в этих кроссовках сейчас к партнеру подойду в любви признаваться, вы меня извините, конечно! А туалет у нас появился через два дня. Может быть, в этом смысле я воспитывалась на рекламе, я ведь начала сниматься там… Наверно, отсюда рождаются слухи, недовольство. Но если нужно после окончания смены что-то доснять или доозвучивать, я могу не просить за это денег, бывает и такое. Друзья мои, которые приходят ко мне на работу, удивляются, какой я в жизни человек, и какая на работе. Я из тех людей, про которых говорят «сдохла в огороде». Так любила это дело, полола грядки и умерла. Но в то же время, я люблю, чтобы техническая сторона вопроса была решена.
Я довольна, что у меня получилось сделать свой собственный контракт. К сожалению, у меня нет сейчас времени и сил, чтобы поднять весь актерский мир на создание актерского профсоюза. (Смеется).
Мне принесли первый мой контракт в 97-ом году, перед съемками фильма «Подари мне лунный свет» Дмитрия Астрахана, с Натальей Андрейченко и Николаем Еременко в главных ролях. Нашла юриста, который помог мне составить новый контракт, в котором появились пункты, защищающие не только сторону продюсера, но и сторону актера. Я рисковала потерять роль, но рисковать стоило, так как мы с ним написали такую «болванку», контракт, на основе которого снималась до прошлого года. Правда, в процессе приобретения опыта набирались разные пункты в контракте.
Наташа Андрейченко меня тоже многим вещам научила, я безумно ей благодарна. Я очень подружилась с ней на этой картине, и мы как-то встретились, а в это время была озвучка нашего фильма. Она меня спросила: «Почему ты не звучишь?»- «Мне никто не звонил». Выяснилось, что мою роль озвучивает другая актриса. Тогда Наташа сказала мне, что это обязательно нужно оговаривать в контракте. Я не знала. Юрист предусмотрел технические вещи, все, что касалось медицинской страховки, моей смерти и т.д. Был опыт колоссальный. Мне Наташа сказала: «Неважно, что о тебе будут говорить, борись за свою роль до последнего! Ты что хочешь, прослыть доброй или сделать работу настоящую?»…
В прошлом году я столкнулась с новым контрактом. Если раньше наши отношения с продюсером «укладывались» в 6-7 страниц, то этот был аж на 78 листах. То, что я там прочитала, я не видела еще нигде. Как бы тяжело ни проходили переговоры с продюсером, для меня важнее, чтобы у меня была база, чтобы я не ходила выпрашивать потом свои деньги, как часто бывает, или ходить и возмущаться, почему на озвучание взяли другую артистку. Любопытно, на одной картине мне сказали, что у меня голос очень низкий, а на другой – «ты так высоко разговариваешь, что невозможно»…
Я не помню, что ты меня спросила, что меня так завело, и я уже 20 минут говорю? (Смеется).
- В театре о вас тоже сложилось впечатление как о привередливом человеке?
- Нет, в театре очень налажено производство, так что «придираться» не к чему.
- Часто артисты говорят, что в театре всегда сложная атмосфера.
- Это не про наш театр. Ни дедовщины, ни посыпания пудры на пиджаки, ни наливания клея в ботинки. Гончаров был нормальным человеком, и рядом с ним не могла быть нездоровая атмосфера.
- Ольга Аросева однажды сказала, что «театр жив, пока в театре существуют романы». Как вы к этому относитесь?
- Про таких как я говорят «она не живет жизнью театра». Когда я пришла в театр, я была студенткой третьего курса, и носилась между театром и школой-студией МХАТ, чтобы успеть к себе на показы и репетиции, и на репетиции в театр. Поэтому времени на то, чтобы тусоваться, у меня не оставалось. Потом, после окончания училища, когда Гончаров взял меня к себе, у меня появились в театре очень хорошие друзья, но оставаться в театре, выпивать, романиться, тусоваться, гастролировать - я этим не увлеклась. Не успела. Я больше в кино как-то ушла.