1 октября выдающемуся актеру и режиссеру, народному артисту СССР Олегу Ефремову исполнилось бы 85 лет. К сожалению, его нет с нами уже 12 лет.
Олег Ефремов был одним из лучших актеров советского кино, снимался в фильмах: «Берегись автомобиля», «Айболит-66», «Три тополя на Плющихе», «Здравствуй и прощай», «Дни хирурга Мишкина»…
Олег Николаевич сыграл около 90 ролей в кино, 50 — в театре, поставил как режиссер почти 70 спектаклей.
Он любил женщин, и они любили его. Его взгляд и улыбка сводили слабый пол с ума. Скольких женщин любил в своей жизни Ефремов, не знает никто. О его личной жизни ходило огромное количество легенд.
Первой официальной женой Олега Николаевича стала актриса Лилия Толмачева. Они вместе снимались в картине «Строится мост».
Говорят, что Ефремов безумно любил Нину Дорошину, с которой познакомился на съемках ленты «Первый эшелон». Актриса по сей день вспоминает Олега Николаевича.
По слухам, не устояла перед обаянием Ефремова и Галина Волчек. Именно она познакомила его с Ириной Мазурук, дочерью известного полярного летчика, Героя Советского Союза Ильи Мазурука. Ирина и Ефремов прожили три года, но так и не расписались. У них появилась на свет дочь Анастасия.
Потом, через много-много лет, она признается, что маме с отцом жилось очень нелегко, и что однажды она даже пыталась перерезать себе вены. Последней официальной супругой Олега Николаевича была актриса Алла Покровская. Многие утверждают, что этот брак стал для Ефремова самым счастливым. Но и ему было суждено распасться.
Сирано де Бержерак
В последние свои дни он очень просил, чтобы к нему пришла Алла Покровская — его ученица и последняя жена, мать Михаила. Ему не хватало «того поколения» из «Современника», с которым прошла его молодость.
Так часто случается: на излете жизни не только память, все существо человека оборачивается в самые счастливые свои времена. Олег Ефремов был слишком трезв рассудком, чтобы не понимать, что его пьеса под названием «Жизнь» близится к развязке. Но он был режиссером — великим режиссером! — умевшим выстраивать финалы. Вот и собственный финал хотел разыграть по своему усмотрению, красиво и элегантно, как умел только он.
Театральную общественность уже давно будоражило все, что происходило во МХАТе: главреж умирает — кто станет преемником? А еще несколько судебных процессов — с актерами и собственным сыном, которого Ефремову пришлось уволить после безобразной пьяной выходки по отношению к служащему. И скандальный «развод» с Татьяной Дорониной еще не был забыт, и несколько премьер на выходе…
Последнее детище Ефремова — «Сирано де Бержерак». На репетиции его уже привозили, усаживали в кресло, подключали аппарат, позволяющий съеденным эмфиземой легким дышать, и он репетировал. Почему именно «Сирано»? Не случайно. Он говорил, что это пьеса о «какой-то идеальной любви и какой-то идеальной, к какой надо стремиться, жизни». Он подводил итоги своей непростой, грешной, яростной жизни и не хотел мириться с тем, что все уже в прошлом. В одном из последних интервью он скажет: «Моя обывательская философия такая: нам дана радость жизни, дана жизнь, которая, конечно, кончится когда-то. Но как мы должны отплатить за этот подарок — жизнь? Надо совершенствовать себя через то, что ты делаешь, тогда это как-то соединяется с моралью Христовой. Вот вы говорите: «Ну вы же так много сделали». Да, может, сделал. Но мне надо что-то еще, обязательно, понимаете?» Понимали, видели, восхищались. «Олег Николаевич был болен, как простой смертный человек, а как вместилище духа — он был здоров не хуже, чем боевой танк», — напишет позднее драматург Людмила Петрушевская об этом времени.
Лисья мордочка
Олегу было двенадцать, когда его отец отправился на строительство военной железной дороги, которая должна была соединить Воркуту с европейской частью страны. Строили заключенные. Николай Ефремов был при хорошей должности — замначальника планово-финансового отдела лагерей ГУВЖД. В начале лета 1941-го к нему на каникулы приехали жена и сын Олег. Вернуться в Москву они смогли только в 43-м, да и то благодаря особым хлопотам Ефремова-старшего — ему нужно было спасать сына. Жадный до впечатлений, увлекающийся, Олег подружился там не с самыми лучшими из спецконтингента, строившего «железку». Друзья-форточники дали подростку прозвище Лисья Мордочка за худобу и особый склад черепа, проходившего в любую форточку. С этими дружками он выкурил свою первую папиросу и выпил первый стакан — чистый спирт. Впоследствии неумеренное курение и алкогольные возлияния станут для Ефремова не банальной скверной привычкой, а трагедией. И еще, тогда в пьяной драке ему повредили глаз, после операции зрение вернулось, но только частично. Понятно, что угроза потерять сына была слишком очевидной, чтобы семья и дальше оставалась на стройке.
В 1945-м Олег Ефремов поступил в Школу-студию МХАТ, окончил ее с отличием, но предложения остаться во МХАТе не получил — был слишком угловат и неказист, чтобы пополнить труппу самого элитарного театра страны. Дворянская порода (его дед по отцу был дворянином, владел мукомольным заводом и пароходами), шарм и шик проявятся в нем позднее и с годами будут набирать силу. А тогда в дневнике уязвленного Ефремова появится запись: «Я все равно стану главным режиссером МХАТа». Верил ли он себе в тот момент или только оскорбленное самолюбие диктовало слова, неизвестно, но они оказались пророческими.
В Центральном детском театре, куда Ефремова взяли актером, ему особенно удалась роль Иванушки-дурачка в «Коньке-Горбунке». А уже через пару лет там же, в ЦДТ, он поставил свой первый спектакль «Димка-невидимка», и вся театральная Москва увидела: появился молодой режиссер с большим будущим. Но и в качестве просто режиссера ему было тесно: он придумал и создал собственный театр, непохожий на те, что были раньше, без театральности, максимально приближенный к живой жизни, современный.
Тайная вечеря
Ефремов был одержим идеей реформирования театра, к нему тянулась самая талантливая молодежь. Он стал Станиславским своего времени. Первыми это поняли мхатовские старики, которым довелось поработать со Станиславским, и они предложили Ефремову стать главным режиссером их театра. Те, кто двадцать лет назад не захотел принять юного Ефремова во МХАТ даже рядовым актером, просили его возглавить театр! Это стало абсолютной победой, отказаться от которой было выше его сил. В 1970 году Ефремова официально утвердили главным режиссером МХАТа. «Современник» был в шоке. Ефремова обвиняли в предательстве, хотя никакого предательства не было — он реализовал свою заветную мечту создать принципиально новый театр. Теперь «Современник» мог жить и без него — театр возглавила Галина Волчек.
Молодость прошла, а зрелость — Ефремову перевалило за сорок — требовала иного масштаба, главная драматическая сцена страны в этот масштаб укладывалась. Кто-то его понял и пошел за ним во МХАТ, кого-то он потерял навсегда. Но так уж был устроен Ефремов, и в этом его многие упрекали: в жертву своей идее, своей главной страсти — театру — он приносил соратников, друзей, любимых женщин, собственное здоровье. Ставя очередную пьесу, он загонял людей и себя до последней крайности, потом уходил в запой минимум на пару недель, кое-как восстанавливался и шел дальше. Что происходило при этом с истерзанными им актерами, не интересовался. Или делал вид, что не интересовался. Одни сгорали, даже в прямом смысле, — как Елена Майорова, другие уходили из театра — как Олег Борисов и Александр Калягин, кто-то служил верой и правдой, но впадал в тот же недуг, что и главреж. Он прекрасно об этом знал, но иначе не мог, а вот совесть… Однажды, сидя у него дома, Людмила Петрушевская упомянет о недавно погибшей Елене Майоровой.
После паузы — а молчать Ефремов умел как никто другой, и не только на сцене! — он признается, что бессонными ночами, которые случаются все чаще, «они» к нему приходят. И постучит по спинке любимого кресла, куда, надо понимать, эти ночные гости садятся для разговора с хозяином… Живи он сейчас, его назвали бы харизматичной личностью: он всегда оказывался в самой гуще событий и людей — абсолютно свой, надежный, понятный, — но при этом в центре и как бы несколько со стороны и сверху. Не из снобизма, по праву лидера.
Его любили самые красивые и самые талантливые женщины Москвы, он их тоже любил — недолго и неверно, даря лишь тот сердечный жар, что оставался от работы. Судьба отплатила ему сполна. В последние годы страданий, душевных и физических, рядом были чужие люди: актриса Татьяна Бронзова — жена Бориса Щербакова, которую Ефремов назначил завтруппой, и Татьяна Горячева — помощник главрежа. О том, что он хотел ее видеть, Алла Покровская узнает только на похоронах. В последние его дни дети — Настя и Михаил — будут заняты собственными делами, труппа МХАТа уедет на гастроли. Беспощадное одиночество гения… 24 мая 2000 года Ефремова не стало.