— Трудные были съемки?
— Сначала было скорее интересно, нежели трудно. «Кандагар» снимали в Марокко. Другая страна, другие люди. Было очень интересно сотрудничать с марокканской съемочной группой, которая работала с Голливудом. А потом, когда все привыкли, неожиданно возникло понимание того, что тебе там еще два месяца жить. Температура воздуха +65, а слева и справа от тебя сидят марокканцы, которые участвовали в военных действиях. В какой-то момент мы даже начали шутить: «А может, мы тоже не уедем отсюда?» Очень захотелось в какой-то момент домой приехать побыстрее, дочек увидеть.
— Как вообще возможно приспособиться к такой температуре воздуха?
— В природе, мне кажется, все предусмотрено, особенно для русского человека. Мы можем пережить любую температуру, если давление в норме. У нас ведь в России и +40 иногда бывает, и -30. Купайся на Крещение — и все будет нормально.
— Ты соблюдаешь пост, купаешься на Крещение?
— Пост соблюдал один раз. А на Крещение купаюсь. И тебе советую.
— Холодно...
— Да я тебя умоляю… В воде теплее, чем на улице. Попробуй один раз, и тебе понравится. Я на Крещение стал купаться где-то, наверное, лет пять назад. Обрати внимание, что очередь, которая стоит перед окунанием, разительно отличается от очереди, которая стоит после окунания. Поначалу это, как правило, человек 100-150. Им скучно, грустно… ну, или весело, если они пришли компанией. А когда человек ныряет и выходит, у него всегда немножко другой взгляд. Это момент волшебства.
До сих пор благодарен Соломину
— У тебя на сайте есть страничка, посвященная Виталию Соломину. Ты учился в его мастерской во ВГИКе....
— Виталий Мефодьевич — тот человек, который заново заразил меня театром. Я попал на сцену в 13 лет, когда еще учился в школе. Вполне взрослая работа в детском театре — с графиками, гастролями и репетициями. Но когда я попал к Соломину, то понял, что никакой я, к черту, не артист, что я ничего не умею и вообще закомплексованный... Он мог быть очень честным зрителем. И кидал в тебя такие зерна, предварительно сам размяв почву, что ты начинал расти.
У Достоевского есть роман «Белые ночи». Мы репетировали отрывки из этого произведения, и Виталий Мефодьевич нам помогал. Я играл юношу, черты которого Достоевский перевел в Алешу из «Братьев Карамазовых». И вот проходит четыре года. Меня утверждают на роль Алеши в телефильме Юрия Мороза, а потом дают «Золотого орла». Я пришел домой, отдал детям «Орла» и лег спать. А наутро понял: то, каким я сделал Алешу, — это полностью заслуга Виталия Мефодьевича. Именно он заложил во мне эти черты всего за десять репетиций четыре года назад!
— А каким он был в жизни? Строгим? Мягким?
— Очень добрым. А в доброте есть всё — и суровость, и мягкость, и жестокость, только добрая, с белым оттенком. Он был настоящим мужчиной. Не мужиком, а мужчиной.
Если бы он зашел сюда, на него посмотрели бы все, даже если бы и не узнали, что это Соломин. Он нес за собой такой багаж эмоций, знаний и всего остального, что ты волей-неволей за этим наблюдал не отрываясь. Человек, который ходил с высоко поднятой головой, не задирая нос.
Заснуть на чемодане с улыбкой на лице
— Ты родился и вырос в Москве. Любишь этот город или многое сейчас не нравится?
— Москву я обожаю. Здесь можно найти практически любой город мира. Жаль, что застраивается Москва не всегда с умом. Было бы здорово, если бы застройщики понимали, что подчеркивать надо не вот этот стоэтажный дом, а вот ту маленькую двухэтажную хибару, в которую заезжал Бродский. А на фоне вот этой отреставрированной штуки стройте хоть этот 110-этажный. Но чтобы видел я двухэтажный дом, а не стодесяти.
— У тебя счастливый брак, две дочки. Принимаешь какое-то участие в воспитании?
— В воспитании дочек важно одно: чтобы они видели, как я общаюсь с их мамой. При детях нельзя ругаться. Конечно, я воспитываю, пытаюсь… Но в основном этим, конечно, занимается жена — все как-то выстраивает, что-то выдумывает.
Знаешь, что я тебе скажу о воспитании? Когда Аньке (первая дочка) было два с половиной года, мы поменяли шесть квартир. Переезжали, снимали: не хотели жить с родителями. И когда я видел, что Анька может заснуть на чемодане с улыбкой на лице, проснуться и есть то, что ей дали, ни о чем не переживая, я понимал, что ей хорошо. А значит, и воспитание правильное.