– Александр Васильевич, весь концерт состоял из песен на стихи Есенина. Это потому что отмечалась 110-я годовщина со дня его рождения и хотелось галочку поставить?
– Какая галочка? Приспособленчеством я не занимаюсь. Исполнилось 110 лет со дня рождения великого поэта, и было уместно исполнить эти песни сейчас. Я живу сам по себе, делаю то, что мне нравится, и у меня нет вышестоящих начальников, перед которыми должен за что-то отчитываться и ставить какие-то галочки. Никого, кроме Господа Бога, надо мной нет. В остальном помогают друзья. Так, кстати, было и с этой программой. Я как-то был в гостях у своего друга Мусы Бажаева, спел несколько песен на стихи Есенина и обмолвился, что хочу записать пластинку, а он спросил, будет ли концерт. Я сказал, что такой концерт – это слишком дорогостоящая затея, что нужно много техники и участников, чтобы концерт был достоин имени Есенина и его памяти. Тогда Муса говорит: «Давай сделаем». И помог. И сделали. Спасибо ему за это от всех участников концерта.
– Были еще какие-то другие причины, кроме юбилейных, которые заставили вас обратиться к поэзии Есенина?
– Его стихи объединяют людей. Я видел, как у Мусы в тот вечер, когда я пел ему эти песни, навернулись слезы на глазах. Помню, он мне в ответ стал читать стихи Есенина наизусть. Я удивился: откуда он, чеченец по национальности, так правильно понимает и чувствует Есенина. Так же, как его почувствовал бы любой русский. Есенин для всех нас, говорящих на русском языке, – объединяющая сила вне зависимости от вероисповедания и национальности. Сегодня все ищут национальную идею и никак не могут ее найти, а по-моему, Есенин и есть наша национальная идея.
– А ничего, что он был хулиганом и не против был выпить?
– Только негодяи и выродки видят в нем одно плохое. Сейчас сняли гнуснейший фильм о Есенине с Безруковым в главной роли. Этот фильм – одно из самых гнусных измышлений на есенинскую тему, какое только можно придумать. Я не видел весь фильм полностью, только часть, но и этого было достаточно. Безруков – модный артист, но очень узко заточенный, который может играть современную бытовуху. Есенин – это не его уровень. Из Есенина просто создали образ пьяницы, хулигана и дурака. Да, он хулиганил, но в то же время был очень добрым и набожным человеком. Он не все время пил и дебоширил, он еще и писал гениальные стихи, которые, к слову сказать, читал царским дочерям. Распутин писал о нем в рекомендательном письме: «Этот белобрысый пойдет дальше всех». Есенин жил большой и широкой жизнью, из которой негодяи и выродки выхватили какие-то куски, извратили и изуродовали их. Еще в советское время была такая тенденция, указания из Политбюро «создать из поэта образ аморального типа». Почитайте его стихи, в них – вся русская душа. Никто не стал бы ходить на его могилу, если бы он был придурком и пьяницей. Я сам лично видел, как туда приходят люди самых разных национальностей – и русские, и татары, и чеченцы.
– Вам удается собирать полные залы на своих концертах. Но такие же полные залы собирают и Киркоров, и Петросян, и другие представители современной эстрады, которую вы постоянно и очень резко критикуете.
– Это так, но я не могу говорить: «Люди! Не ходите на Киркорова!» Кто хочет ходить на его концерты, тот пусть и ходит. Я просто высказываю свое мнение, а человек вправе сделать выбор, кого ему слушать – Новикова или Киркорова. Ходят же люди на концерт Шуры или на Моисеева. У них тоже есть свой зритель.
– Кстати, недавно Борис Моисеев в одном из интервью назвал Высоцкого «гламурным певцом», в одном ряду с Орбакайте и Долиной.
– Значит, у него такое представление о значимости Высоцкого. Главное, что его невозможно переубедить, да и зачем? Спасибо ему, что он высказал это мнение. Я могу расценивать его как злую шутку, а если Моисеев сказал это серьезно, лишь искренне посочувствовать ему.
– Вы много говорите о «живом» исполнении. Может, стоит это узаконить, принять в Думе закон, запрещающий использование фонограмм на концертах?
– Это невозможно сделать, а внесение такого законопроекта в Думу – глупость. Потому что этот закон никто исполнять не будет. Бороться с фонограммами – все равно что бороться с публичными домами путем запрещения вывешивания красных фонарей. Фонограмма – это атрибутика российского шоу-бизнеса, а причины этого явления более глубокие. У нас не исполняется и не работает закон об охране интеллектуальной собственности. В открытом письме президенту, опубликованном в вашей газете, я сказал обо всем в сжатой и понятной форме. Все причины кроются именно в этом. Тот, у кого сегодня есть деньги, может заказывать музыку. Талантливый человек, создавший даже гениальное произведение, не может сейчас получать адекватной оплаты за свой труд. Выпустив пластинку, артист успевает получить только копейки за проданную первую партию. Через неделю пластинку уже будут тиражировать пираты.
– Вы не пытались выяснить, сколько расхищается, например, вашей продукции?
– Это невозможно установить. Вы просто не представляете, что такое пиратский рынок, там ведь не одна организация работает.
– Первый канал борется всеми возможными способами с теми, кто ворует его продукцию.
– Бороться с пиратами должно государство. Во всем мире с ними борется именно государство, именно оно охраняет интеллектуальную собственность своих граждан. А у нас оно не только не охраняет, но и не заботится о ней. Пиратский рынок составляет 95%, только пять процентов – легальная продукция.
– Какую оценку вы поставили бы сегодня нашей эстраде?
– Если сравнивать с западным шоу-бизнесом и по десятибалльной системе, то два с плюсом. Я имею в виду и качество, и содержание, и уровень. Гляньте, на экране везде одни и те же рожи – и в «Субботнем вечере», и в «Огоньке», и на ТВЦ. Мало того, что одни и те же, так еще с одними и теми же песнями и изображают какое-то счастье и веселье. А все это на самом деле убогого, низкопробного и дегенеративного уровня.
– Вы с кем-нибудь из эстрадных артистов общаетесь?
– У нас есть мастера, которых я искренне уважаю. Но они не являются попсовыми артистами. Например, Александр Градский. Он величина уже не российская, а мировая. Но для того, чтобы уважать человека, вовсе не обязательно с ним общаться. С некоторыми я не знаком, но могу говорить о них только в превосходной форме. Например, лично не знаком с Николаем Носковым, но могу сказать, что он потрясающий музыкант. Дружу с Пресняковым-старшим и тоже могу сказать, что он потрясающий музыкант. Дело тут вовсе не в моем вкусе, это объективно так.
– Почему же тогда кумиры публики не они, а симпатичные девочки-мальчики?
– А вот это и есть шоу-бизнес. В него вкладываются деньги, чтобы заработать на нем. Я занимаюсь искусством, а не бизнесом. Пусть они собирают полные залы. Со своей стороны могу написать красивую пластинку для того, чтобы часть публики стала моими слушателями.
– А в вашем цехе сегодня есть исполнители уровня, например, Аркадия Северного?
– Я не скажу, что Северный был артистом высокого уровня. Он был первым в то время, когда петь такие песни было нельзя, он был настоящим. Большинство его песен написаны другими авторами. Оценивать его нужно по другим меркам, а не по качеству и уровню исполнения. Он был смелый и по-настоящему преданный этому жанру, искренне любящий его человек. Ему можно аплодировать за его смелость.
– И все же можете назвать кого-то?
– Не стану этого делать, могу говорить только о попсовиках. Об артистах своего жанра плохое или хорошее говорить не буду. Я служу этому жанру и хочу, чтобы в нем было много певцов. Только история может рассудить, чье имя останется. К тому же чуть ли не каждый автор мнит себя если не вторым Есениным, то уж вторым Высоцким точно.
– Некоторые деятели искусств пишут на своих дисках, что они сделаны «по благословению Патриарха» или какого-нибудь митрополита. В вашем кабинете очень много фотографий со священнослужителями. Вы тоже просите у них благословения?
– А зачем мне его для этого просить? И не понимаю, зачем оно нужно другим. Если в песнях нет призывов к насилию или чего-то противоречащего нормам морали, то любая церковь даст на это благословение, только вот вопрос: зачем?
– Все-таки эти фотографии говорят о какой-то связи с церковью?
– Это не связь с церковью, это факты из моей жизни. Вот фотография, на которой я рядом с патриархом. Получилось так, что я отлил колокола для звонницы монастыря на Ганиной Яме, на месте, где нашли останки царской семьи. Патриарх во время своего визита побывал там и благословил строительство этого монастыря, так получилось, что нас сфотографировали. Вот фотография, на которой мне вручают награду за участие в строительстве Храма На Крови во имя Всех Святых в Земле Российской просиявших. Этот храм построен на месте расстрела семьи Романовых. Для него я отлил все колокола. Я живу в центре Екатеринбурга и часто слышу, как они звонят.
– Вы как-то сказали: «Весь наш шоу-бизнес – это давка, драка, суета». Как вы думаете, ради чего все это?
– Давятся и дерутся за какие-то мифические премии, за которые дают деньги организаторам этих же премий. Лезут в телепередачи и дают взятки за то, чтобы попасть в экран. Через голову лезут, чтобы попасть в те же «Субботние вечера» и прочее, и прочее. Я не участвую в шоу-бизнесе и не живу по его законам. Мне не надо так суетиться и лезть куда-то. Я хожу только в интересные для меня телепередачи.
– Часто зовут?
– Не часто. Зато в очень достойные. Приглашают сниматься в новогоднем «Огоньке», но зачем я туда пойду? Один раз имел глупость: знакомый режиссер с ТВЦ уговорил, но потом я так долго жалел об этом. Это совершенно глупая передача, и она мне ничего не даст. Там почти все артисты выступают как статисты, выполняют чьи-то команды. И полная «фанера».
– У вас есть какое-нибудь звание?
– Я отказался от них перед своим 50-летним юбилеем прилюдно, потому что ничего смешнее нет, чем поэт, обвешанный орденами, медалями, грамотами, вымпелами и званиями. Это не только смешно, но и унизительно. У меня нет никаких наград, кроме награды от патриарха – ордена Святого благоверного князя Даниила Московского.
– А как относитесь к любви публики?
– Это самая главная награда для артиста.
– На концерте в «России» вас просто завалили цветами. Неужели вы их домой повезли?
– Я их раздарил работницам концертного зала «Россия» – билетершам, костюмершам, вахтерам, которые там работают, своим шоферам, администраторам. Единственный букет, который я увез домой, это был огромный букет, который подарил мне Муса Бажаев. Увез домой, потому что этот букет подарил друг.
– Вы хорошо выглядите. У вас есть свой рецепт здоровья? Правда, что совсем не пьете?
– Правда. Очень редко и только по очень большим праздникам. Было время – много пил. Бросал и снова пил. Но если пью, то по-русски – много, крепко и шумно.
– Бросали силой воли?
– Силой воли и рассудка. Не могу похвастаться, что серьезно и активно занимаюсь спортом, но абсолютно здоров. Дома у меня есть тренажеры, по старой боксерской памяти бью мешок, железяки поднимаю. Но должен вам сказать, что если в месяц бывает по двадцать концертов, то никаких занятий особенных не надо – все эти переезды, перелеты – лучшие тренировки. Да и сам концерт у меня очень большой и трудоемкий. Диет я не держу и вообще в миру и в быту очень прост.
– И по улице без охраны можете ходить?
– А зачем мне охрана? Я ничего плохого перед своим народом не совершил, мне нечего его бояться.
– Чем занимаются ваши дети? Не собирались идти по вашим стопам?
– Нет, каждый пошел своим путем. Дочь оканчивает архитектурный институт и занимается дизайном, сын – фотобизнесом. У них свое призвание в жизни. Сегодня в тусовках крутится очень много детишек известных режиссеров, актеров, музыкантов. Среди них есть и жалкие, и смешные. Одни меняют дорогую одежду, ходят нафуфыренные, ездят на «Бентли», другие создают карикатурные страшилки типа «Девятая рота». А третьи – хуже того – гнуснятину про Есенина. Могу сказать, что на некоторых из них природа отдохнула с чувством глубочайшего злорадства.