Начиная свою карьеру в таких сериалах, как «Гора», «Дневники Бедфорда», а затем «Сплетница», ты хорошо укрепился в категории сериального актера. Ты всегда был самым младшим на съемочной площадке?
Пенн: Да, я начал сниматься в сериалах где-то с пятнадцати лет. Я всегда был младше своих коллег примерно на десять лет, и у меня завязались хорошие дружеские отношения со многими ребятами, но порой разница в возрасте становилась проблемой. Например, когда мы выбирались погулять и выпить. Но мои попытки попасть в бары и клубы, наверное, самые смешные, которые только возможны. Когда мне было восемнадцать, моим соседом по комнате был Майло Вентимилья, которому на тот момент было двадцать восемь. Я одалживал его удостоверение, чтобы попасть в бары. Оно у меня до сих пор где-то валяется.
В «Сплетнице» сейчас же все по-другому? Ведь теперь ты за старшего братишку?
Пенн: Ха, нет, Тейлор пожалуй самая младшая. Иногда я даю ей советы, но она сама решает, что ей делать. В самом начале «Сплетницы» помню, как разговаривал с Эдом и Чейзом, мы кажется тогда все были несовершеннолетними для походов по барам, и они спрашивали моего совета о том, как «все это работает». Я сказал им, что не стоит слишком мелькать в желтой прессе в первом сезоне, потому что в будущем сериал может ждать успех, что в результате и произошло, но моим главным аргументом было «расслабьтесь и будьте проще».
Как твой личный школьный опыт можно сравнить с опытом твоего альтер-эго Дэна Хамфри?
Пенн: Я учился в частной школе, получал стипендию, и все было нормально, но я особо ни с кем не контактировал. Это была маленькая школа в Норд-Весте, и это было не тем местом, где мне хотелось находиться — я сопротивлялся всему, чему только можно. Я переехал в ЛА в возрасте 13-14 лет, потому что хотел стать актером. В моей школе только в первых четырех классах училось 1500 детей. В первый же школьный день старшеклассник ударил моего хорошего друга без причины в глаз — просто подошел и наорал. Я тогда подумал: «В-о-о-т дерьмо!» Средняя школа стала большим культурным шоком для меня.
«Сплетница» известна своими рискованными сюжетными линиями на экране. Что происходит в перерывах между дублями?
Пенн: Ничего особенного. Есть одна особенность съемочных площадок — они становятся вялыми. Сериалы становятся «работой». Это до сих пор лучшее, чем я мог бы заниматься, и это совершенно неплохо, просто это обыденно. Самое занимательное на съемках — это игры на iPhone. Еще мне нравится читать документальную литературу. Мне кажется, что таким способом я заполняю пробелы в своих знаниях истории. В данный момент читаю про бельгийские колонии в Конго. Черт побери, это очень тяжелое и депрессивное чтиво. Возможно, это будет звучать отвратительно, но чтение про настолько глобальный опыт человечества, даже на духовном уровне — это классно. И еще поиграйте в «Trivial Pursuit». Вообще-то я только что играл в эту игру — было очень сложно. Я играл в группе с 45-летними академиками, и никто из нас не смог ответить ни на один вопрос. Было стыдно.
Как думаешь, съемки в фотосессиях для модных журналов как-то повлияли на твой собственный стиль?
Пенн: Определенно, и Блейк тоже приложила к этому руку. Раньше я считал, что тратить деньги на одежду — это полный абсурд. Я носил одно и то же по нескольку лет. Без шуток. Это был серый джемпер, вельветовые коричневые брюки и белые кеды без шнурков. Это был самый блеклый наряд, который можно было только придумать, но именно это и делало его таким незаменимым. Тогда я задавал себе и окружающим вопрос: «А почему бы и нет?» Ну, теперь я могу вам ответить почему категорическое «нет» — потому что снаружи тебя караулят толпы обосновавшихся под твоим домом папарацци и Перез Хилтон.
Это тебя задевает за живое?
Пенн: Буду честным — от папарацци никуда не деться. Я не буду лукавить и говорить: «Оставьте меня в покое, пожалуйста», потому что вся цель моей работы на телевидении было принести себе популярность. Из-за этого я и не могу сказать категоричное «нет» репортерам …, но это то, что я в большинстве случаев хочу сказать.
Были ли моменты, когда ты был чрезвычайно раздражен?
Пенн: Конечно. Сейчас я буду звучать старичком, но Интернет изменил все. Например, я подержал свою девушку за задницу, потому что не видел ее на протяжении четырех месяцев, но благодаря Интернету мне пришлось вести поучительный разговор на этот счет с ее отцом. Он был довольно позитивно настроен, подшучивал надо мной, но это все равно ненормально! И, к тому же, странно.
Как ты перенес этот разговор?
Пенн: Ну, очень хорошо.
Что случиться, когда сериал закончится?
Пенн: Если я не буду сниматься в кино, то хочу отправиться в продолжительный отпуск. В 2009 году мы с Блейк отправились в Таиланд, что вылилось в огромное путешествие, к которому никто из нас не готовился. Мы расценили это так: «Мы летели сюда семнадцать часов. Почему бы не задержаться и не осмотреть все хорошенько?» И наша поездка плавно перетекла в Индию, а следом за ней — на Мальдивы. Было замечательно. Следующий мой пункт назначения — Марокко, очень хочу туда попасть. По неведомой мне причине я всегда хотел там побывать.
Так значит, если не путешествие по земному шару, то покорение большого кино?
Пенн: Каждый телевизионный актер хочет играть в большом кино. Когда я только начинал, то кто-то из газеты US Weekly спросил меня: «Вижу ли я себя на большом экране?» Я тогда подумал: «Черт побери, а ради чего вы думаете я все это делаю? Конечно!» Не поймите меня неправильно, я нахожусь на замечательном этапе своей жизни, мне нравится сниматься в шоу в данный момент, но кино — это то, где я хочу быть.
Кроме своих актерских и музыкальных способностей, ты еще известен, как страстный фанат футбола. У тебя хорошо получается?
Пенн: Ха, совсем недавно я снова начал играть после трехлетнего перерыва. Когда я только приехал в Нью-Йорк, то отправился в Чайнатаун, чтобы попробовать и сыграть несколько игр, но здешний футбол оказался агрессивным и совсем не приносил удовольствия. Я был настроен крайне скептически: «Если вы собираетесь кричать на меня, то хотя бы обладайте малой крупицей таланта». Один раз я играл в команде марокканских парней, которые все говорили на французском и смотрели на меня как на белого парня, который оказался не в то время, не в том месте. А я, между прочим, забил тогда гол.
Будет ли справедливым утверждать, что тебя больше интересует, что произойдет в твоей карьере в будущем, чем то, что происходит сейчас?
Пенн: Все актеры такие — их переполняет энтузиазм, они достигают определенной цели, а после так и горят желанием: «А что же дальше?» Наше шоу — это замечательная возможность, но она уже выполнила то, что ей было предначертано. Сейчас нам остается лишь ждать конца, независимо от того, каким и когда он будет. И да, он будет интересен.
Расскажи о своей роли в «Легкомысленной А».
Пенн: Знаете, это на удивление веселая и остроумная молодежная комедия. Мне понравилось сыграть в ней эпизодическую роль. Первоначально на нее должны были поставить возрастное ограничение, потому что сценарий был полон нецензурных выражений. В каком-то смысле именно поэтому я и хотел в ней сняться, но в результате всю ругань вырезали. Эмма Стоун — великолепна, как и остальные актеры из каста. Это был замечательный опыт, к счастью, мой последний, когда я играю школьника. Расценивайте эту роль, как мою лебединую песню.
Тебе довелось сыграть 23-летнего в «Margin Call», верно?
Пенн: Да, и это было потрясающе. Этот фильм рассказывает о первых 16-ти часах, которые последовали за крахом фондовой биржи в 2008-м году. Мой герой постоянно ходит в костюме и участвует в сценах с такими актерами, как Кевин Спейси, Пол Беттани и Саймон Бейкер. Каждый день съемок привносил в мою жизнь что-то новое, а такого не случалось со мной уже давно.
Музыка во многих аспектах сильно влияет на тебя. Были ли в твоей жизни моменты, когда музыка становилась чуть ли не самой важной?
Пенн: Я — единственный ребенок в семье и большую часть своего детства провел наедине с собой. Я помню важные моменты своей жизни по стилям музыки, которую слушал. Мне нравился слащавый R'n'B девяностых, как и любому белому ребенку, который слушал Dru Hill и Teddy Rileу. На первый концерт в моей жизни группы Puff Daddy No Wat Out я пошел вместе со своими родителями. Тогда мне кажется было десять лет. Usher и Basta Rhymes открывали его и помню, как Usher взял стойку от микрофона, стал на одно колено и приставил ее к своей промежности. Мне тогда показалось, что он занимается сексом с воздухом своим полтора метровым членом. Это привело меня в замешательство. Помню, что на мне была дутая жилетка Helly Hansen – она была огромной. Все мои школьные друзья тоже хотели ее поносить.
Наверно, приятное разнообразие после вельветовых брюк. Никогда не думал, чтобы заняться музыкальной карьерой?
Пенн: Если бы я мог заниматься этим на достаточно профессиональном уровне и людям нравилось то, что я делаю — абсолютно. Но знаете, быть музыкантом в моем положении — это слишком высокомерно. Вас должна переполнять внутренняя энергия, которую практически нереально найти, что ваше дерьмо лучше, чем всех остальных. Но Блейк и мои родители все время меня спрашивают: «Почему ты не сделаешь из этого нечто большее?» Я такой: «Да... Дайте-ка мне секундочку, чтобы перевести дыхание». Съемка для этого журнала была особенной для меня — я играл более, чем для десяти человек, это наибольшая моя аудитория на данный момент. Я понял, что смогу сделать это — я получил настоящее подтверждение своих способностей. С момента, когда я просто баловался с музыкальными инструментами, произошел большой прогресс. Я сделал открытие этой осенью, что хочу серьезно заниматься музыкой.