Когда вы думаете о своём детстве, что вам в первую очередь приходит в голову?

- Ой, дача. Сразу вспоминаю своих бабушек и прабабушек. Ещё друга детства Ваню Кольченко и его сестру Дашу. Сосны, старый дом, песок, пруд.

Вы там много времени проводили?

- Да, меня на всё лето туда вывозили. Это самые яркие воспоминания. Там было очень хорошо. Я вообще солнечный человек, не люблю зиму и страшно скучаю по солнцу. Наверное, потому, что я Овен – огненный знак. Воду люблю только в больших масштабах: море, океан, ванна, баня…

Люди делятся на тех, кто любил школу, и кто её ненавидел. Вас к каким можно отнести?

- Я не любил. Вообще, честно сказать, отрочество было для меня трудным периодом. Учился хорошо, не хулиганил, рос таким домашним ребёнком, рафинированным – даже в некотором роде маменькиным сынком.

Вы снимались у Никиты Михалкова в эпизодической роли в «Утомлённых солнцем», а после «Сибирского цирюльника» у вас и вовсе должна была появиться возможность выбирать.

- Этого не произошло. Точнее, была одна попытка. После «Цирюльника» я довольно быстро получил предложение принять участие в кастинге, но повёл себя тогда дипломатически не очень правильно. Вообще считаю, что со мной в жизни произошло два случая, когда я совершил поступки, продиктованные собственными, гуманными принципами, а со стороны они были восприняты совершенно иначе. Меня обвинили в том, что я украл, а я этого не делал. Второй – как раз с выбором роли. Я прочитал текст и понял, что предложенная мне роль персонажа – гораздо более возрастная. И подумал, что режиссер всем предлагает её, чтобы понять, как изначально актёр относится к материалу. Я считал, что главная роль подошла бы мне больше. И в беседе с режиссером сказал, что та, которую он мне даёт, рассчитана на человека постарше. Более того, я даже знал актёра, который бы прекрасно с ней справился. Тогда режиссёр спросил: «А вы бы какую роль хотели?» Я ответил: «Главную». Тогда вот эта моя объективность меня и подвела. А чего молчать? Надо говорить откровенно с режиссером. Но он, наверное, воспринял это как звездную болезнь, фанфаронство.

Можете стать самому себе продюсером?

- Нет. Многие люди добиваются успеха любыми путями, ходят по головам. А для меня принцип «все средства хороши» - неприемлем. Я решил, что буду действовать иначе: каждую работу делать так, чтобы стать гарантом качества. Видите, если бы мы сделали скетч-ком «Саша + Маша» плохо, то его бы не показывали по сей день. Мне люди часто говорят: «Не надоело ли вам, когда вас Сашей называют?» А как может надоесть работа, которая вывела меня из неизвестных актёров в ранг медийных?

Было время, когда вы бросили актёрскую профессию и ушли работать в автосалон…

- Верно. Я тогда ушёл из Театра на Юго-Западе. И мой друг, владелец автосалона, сказал: «Чего ты будешь без работы сидеть? Иди пока ко мне». Я и пошёл. Деньги надо было как-то зарабатывать.

Какие ощущения испытывает человек, который ещё вчера был на сцене, а теперь машины продаёт?

- Ну а какие ощущения были у Брэда Питта, когда он в костюме цыплёнка рекламировал закусочную в самом начале своей карьеры? Всё зависит от оптимизма.

Ведь кто-то подумает: отличная профессия, стабильная, зачем мне это кино?

- Вот так огромное количество людей из нашей профессии и ушло. Что касается меня, то я переживал внутренне. Дело в том, что актёрская профессия связана с эмоциями. Как только выход для них закрывают, они начинают бурлить внутри. Поэтому – да, срывы были. Но, если уметь себя контролировать, всё будет проще. Я тогда точно знал, что этот период жизни у меня временный. Не было ощущения бесперспективности – что вот, мол, я влез в трясину и теперь не выберусь из неё.