— Алексей, ты даже во время интервью все время раздаешь автографы… Сильно поклонницы досаждают?

— Да нет, не сказал бы... Они у меня, слава богу, адекватные. У подъезда не дежурят, по ночам с признаниями в любви не звонят, отбиваться как-то не приходилось…

— Девушки обычно любят таких красавчиков…

— А я вот себя красавчиком не считаю. По улице столько по-настоящему красивых мужчин бродит… А у меня достаточно заурядная внешность. Возле зеркала часами не простаиваю, хотя, конечно, какое-то время провожу. Я ведь публичный человек, это обязывает смотреться в зеркало и лишний раз перепроверять, не висит ли что-нибудь у меня на усах. Все-таки я должен выглядеть нормально, убедительно.

— Говорят, ты за питанием очень тщательно следишь.

— Ну не так уж придирчиво. Честно говоря, ем практически все! Вот от картошки отказался, хотя очень люблю, а мясо ем. И пиво перестал пить. Хотя я вообще всеядный, люблю все то, что нельзя — пиво, хлеб… Мне ужасно тяжело с этим жить, правда! Сам тоже могу приготовить что-нибудь, но кого-то удивить своей кухней вряд ли сумею. Агния (девушка Чадова, актриса Агния Дитковските. — Авт.) научила меня жарить рыбу, так что мои кулинарные способности — это скорее ее заслуга.

— В спортзале много времени проводишь?

— Это уже часть моей жизни. Когда готовился к съемкам фильма «Ирония любви», от тренировок пришлось отказаться — мне нужно было выглядеть очень неспортивным юношей. Я тогда похудел на 8 килограммов, причем особо не напрягаясь, просто много бегал, ел салаты, не пил пиво. Но самое ужасное, что пришлось на три месяца закинуть спортзал. Зато на следующий день после окончания съемок сразу туда побежал.

— В «Иронии любви» ты сыграл такого современного Шурика — неуклюжего ботаника. Легко согласился на такой эксперимент?

— Рано или поздно надо ведь избавляться от того шлейфа ролей, который за тобой тянется. Скажу вам, что в этом гриме, в очках меня на улицах Москвы даже не узнавали! Хотя, в принципе, образ Шурика мне слабо подходит. Пожалуй, единственное, что нас объединяет — искренность, а во всем остальном я совершенно другой человек. Но самым трудным было даже не перевоплощение в ботаника, а работа с животными! В фильме у нас их много — обезьяна, лошадь, попугай... В финале мы с моей партнершей Асель должны были красиво ехать на лошади, на плече сидит попугай, а за нами большая пробка из гудящих автомобилей. Сложнее кадра в моей карьере не было! Как только начинались гудки, конь пугался, попугай бил меня по ушам, его привязывали ко мне крыльями, чтобы не улетел, ведь очень дорогой... В общем, от машин решили отказаться.

— Многие актеры часто вспоминают, что в детстве страдали различными комплексами. Ты тоже?

— Я страшно медленно рос. Все мои одноклассники были выше, а я стоял последним в ряду. И у меня и правда начал развиваться комплекс. Не могу сказать, что он очень сильно прогрессировал, но был период, когда я начал побаиваться — неужели таким же маленьким навсегда останусь? Потом как-то подтянулся. Не могу сказать, что я слишком высокий парень, но с моим ростом, с моими координатами мне сейчас удобно.

— У тебя разные амплуа — то ты в военных фильмах снимаешься, то в комедиях, тебе самому какой образ ближе?

— Наверное, боевой такой. Мне нравится играть что-то героическое, харизматичное. Работать на пределе, когда ты можешь раскрыть себя, передать всю свою страсть. Никогда не задумывался по поводу определенной роли, о которой мог бы помечтать. Правда, иногда отказываюсь от смутных ролей, то есть от несерьезных, непонятных. Но я настолько люблю кино, что на экране, наверное, на все могу пойти. Даже на откровенные сцены, если это будет нужно и оправданно, я все равно отношусь к этому как к профессии.

— Часто приходится кулаками отстаивать свое мнение?

— Нет, ну что вы! Драться — это можно в школе. У меня такое бывало, но, честно говоря, редко. Повторюсь, я ведь развивался медленнее всех, поэтому никогда не отличался боевым профессионализмом, не питал надежды кого-то посильнее ударить. Последний раз дрался на юбилее у мамы, два года назад. Подвыпили с гостями, конечно, немножко, ведь это в основном происходит в нетрезвом состоянии. Мужики вообще, когда выпьют, любят кулаками помахать, для настроения. Я, конечно, свою меру в алкоголе знаю, но тогда началась такая потасовка… Кто кого избил? Сначала нас, а потом уже мы. Но я считаю, что руки можно распускать в последний момент — например, когда отстаиваешь свое достоинство. Мне приходилось драться, когда меня обижали. И я буду продолжать это делать, потому что никому не позволю себя обидеть.

— С Агнией Дитковските ты познакомился на съемках фильма «Жара»…

— Это был единственный раз, когда у меня на съемках случилась романтическая история. Романы на площадке только мешают — ты думаешь не о работе, а просто хочешь наброситься на человека и забрать его куда подальше.

— Вокруг вас в последнее время много слухов — то вы расставались, то опять мирились.

— Не хочу сейчас комментировать свою личную жизнь. Был период, когда я позволял себе об этом говорить очень подробно. И это привело к тому, что мы с Агнией начали ссориться. Сейчас понимаю, что все это нужно беречь внутри отношений, не выносить ссор из избы.

— Ну сейчас-то вы вместе?

— Да, мы помирились.

— Когда свадьбу ждать?

— Пока не могу ответить. Мне кажется, мужчина должен жениться, когда он этого очень захочет.

— То есть ты пока не очень хочешь?

— Ну почему же — хочу! Так что, думаю, в ближайшем будущем этого можно ждать.