Биографы обязательно упомянут, что он родился в бараке и первые 15 лет прожил в общежитии. Будущий кумир театральной Москвы провел детство в Киеве и начал трудиться монтировщиком в Театре Леси Украинки. Но затем отправился покорять Москву и... покорил ее. Маковецкий с его характерной внешностью "гнилого интеллигента" переиграл целый сонм антигероев и негероев. Назову хотя бы "Патриотическую комедию", "Макаров", "Пьесу для пассажира", "Про уродов и людей", "Русский бунт", "Три истории", "72 метра", "Жмурки", "12", "Ликвидацию". На театре он блистал в спектаклях таких мэтров, как Петр Фоменко, Роман Виктюк, Кама Гинкас и Владимир Мирзоев.
– Сергей, когда вышел фильм Алексея Балабанова "Жмурки", где вы сыграли бандита, в интернете написали, что это "последняя роль Маковецкого". Якобы вы собирались уйти из кино, чтобы посвятить себя всецело семье. К нашей вящей радости, этого не произошло. Но откуда у этой новости ноги растут?
– Глупость! Я эту информацию тоже читал в одной газете, которую не буду называть, чтобы не делать рекламы. Там говорилось, что я после рождения внучки брошу кинематограф и буду заниматься ее воспитанием. Я что, кормящая мать, что ли? Поэтому я и говорю: интернет – страшная грязь и болото. Я в интернет никогда не захожу, и когда мне задают вопросы из интернета, у меня портится настроение. Кино я бросать не собираюсь, не дождетесь.
– Может быть, основанием для таких слухов является ваша горячая любовь к детям и внукам?
– Одно другому не мешает. Я очень люблю своих детей и внуков, поэтому должен еще больше работать. Дедушка должен заботиться о своих потомках, правда же? Пока я в здравом сознании, я люблю свою профессию.
– Вы завели свой сайт?
– Нет. Мне достаточно того, что уже можно прочитать обо мне на многих сайтах. Сейчас Гильдия актеров возобновила традицию выпуска фотографий звезд, чтобы можно было раздавать автографы не на бумажках, не на денежных купюрах или сигаретных пачках. Как-то у меня попросили автограф, подложив пачку сахара. Я сказал: "Дайте пачку соли, и я распишусь. Сахар я не люблю".
– Писатель Дэн Браун, автор "Кода да Винчи", как-то пожаловался, что в самолетах у него часто берут автографы на рвотных мешках.
– Может быть, его произведения вызывают рвотную реакцию? Я вообще отношусь к людям, которые не поддаются ажиотажу. Начал читать Акунина – не пошло. Начал читать "Код да Винчи" – не пошло.
– А что вы любите читать?
– Если детективы, то Жапризо, Агату Кристи. Открыл для себя замечательного итальянского автора Алессандро Барикко. Мне очень нравится Улицкая, а также "Жизнь насекомых" Пелевина. Однажды мне на "Радио России" предложили прочитать именно это произведение Пелевина. Там требовалась эквилибристика. Одно предложение с запятыми занимает целую страницу. От меня потребовалось состояние канатоходца, идущего по нарисованному на земле канату. Я чувствовал, что схожу с ума, и хотел все это бросить. Потом начал "входить" во всех этих жуков и муравьев, катал навозные шары. Результат оказался очень удачным. Даже выпустили диск "Маковецкий читает Пелевина". Одна моя знакомая просто влюблена в муравьиху Наташу.
– Давайте поговорим немного о "Жмурках", хоть это и достаточно не новый фильм. Что означает это слов - "жмурки" - применительно к контексту фильма?
– Практически все герои играют в жмурки. Зажмурился – и поди меня найди. Я играю киллера, у которого есть своя компания. Такого отморозка от Сергея Маковецкого вы не ожидали. Вы привыкли меня видеть в других ролях.
– Вы играли эту роль карикатурно?
– Нет, в черной комедии нельзя играть карикатурно. Нужно играть естественно. Ну, конечно, грим может быть очень ярким. Нам всем сделали очень узкие лбы. Но ведь и с узким лбом можно оставаться до боли узнаваемым персонажем. Мне кажется, что в этом фильме зрители меня увидят другим. Комедия – это мой жанр, я его очень люблю, хотя мне в комедии удается играть довольно редко. Согласно сценарию, мой персонаж должен каждые две минуты биться в истерике и плакать. Но я сказал, что такого персонажа играть не буду. В книге Воннегута "Завтрак для чемпионов" есть фраза, прекрасно характеризующая моего героя: "Мир так мало обращал на него внимания, что он считал себя уже покойником". Об этом человечке можно очень много сказать.
– Существует ли у вас взаимопонимание с режиссерами? Если он – лидер, вы уступаете ему?
– Дело не в человеческом лидерстве. Я люблю договориться с режиссером на берегу, прокрутить ситуацию заранее, понять, в какую игру мы играем. Когда режиссеры меня приглашают, они знают, на что я способен. Мы говорим о персонаже, раскручиваем его, находим точки соприкосновения. Хороший режиссер всегда оставляет за артистом право на творчество, прекрасно понимая, что актер сам привнесет свое ощущение мира или вражды, любви или ненависти. Это не может быть искусственно востребованным, это проявляется само по себе. А как же иначе? Без этого невозможно работать. Я не люблю быть оловянным солдатиком.
– Некоторые режиссеры деспоты по натуре, они видят актера по-своему и не хотят, чтобы он привносил что-то свое.
– Это право режиссера. Но у актера в глазах, в крупном плане, все равно проявляется его сущность. Что касается субординации между актером и кинорежиссером, то споры бесполезны. Режиссер садится за монтажный стол и делает свое кино. Слава богу, есть много талантливых режиссеров, которые мне доверяют. А это самое главное. Балабанов, Абдрашитов, Муратова, Прошкин доверяли мне и на площадке просто молчали. Зачем что-то говорить мне, если я сам все знаю и чувствую и еще вчера был готов к съемке этой сцены?
– Вы критичны к себе на экране?
– Когда смотришь в первый раз, волнуешься до безобразия, руки становятся влажными. Переснять уже нельзя, это не театр, где можно переиграть роль, где второй показ отличается от первого, третий показ от второго... Поэтому я очень волнуюсь. Но проходит время, и успокаиваешься абсолютно.
– А вы отказываетесь от сценариев?
– Отказываюсь.
– Это объясняет то, что у вас процент качественного кино выше, чем у других актеров.
– Наверное, я белая ворона. Я не могу сниматься ради денег. Мне нельзя идти на компромисс. Я однажды пошел на компромисс, и это стало для меня пыткой. Если роль меня не греет, сколько бы мне денег ни предлагали, я отказываюсь.
– Имя режиссера для вас что-то значит?
– Конечно, значит. "Гибель империи" режиссера Владимира Хотиненко - 10-серийная эпопея. Сценарий был не самый сильный. Но я знаю Хотиненко, я верю в него. Но если сценарий слабенький и режиссер тебе совсем не известен, то я говорю сразу: "Ноу!". Я знаю, многие мои коллеги снимаются, даже не читая сценарий. Я говорю им: ребята, вы хоть почитайте немного, а вдруг ваш герой окажется беременной барышней. Надо же знать это заранее, чтобы в нужный момент затошнило. Я говорю это не в осуждение. Кто-то играет так, кто-то эдак. Мне пока везло.
– Одна из ваших лучших ролей – в фильме "Макаров". Блестящая работа!
– Я благодарен, что вы вспомнили этот фильм. Я очень люблю "Макарова". Он по-прежнему живой фильм, только акценты сместились. Может быть, потому что нет уже двух актрис, Леночки Майоровой и Иры Метлицкой, и Жени Гребнева, оператора, царство им небесное. Писатель, переставший писать и купивший себе пистолет, – в этом сегодня еще больше трагедийности, чем раньше. Но ведь не часто сегодня ты получаешь сценарии, такие как "Макаров", "Гибель империи", "Жмурки", "12". Сегодня пишут очень быстро. Хочется сказать продюсерам: куда вы торопитесь, как в баню. Сделайте красиво, сделайте талантливо! Но они хотят быстро и за две копейки. Когда Балабанов предложил мне "Жмурки", он мне сказал: Серега, ты такую роль еще не играл. Да-а-а, такого наивного отморозка, такое одноклеточное существо в малиновом пиджаке и золотых фиксах я действительно еще не играл. Я рад, что смог этот пробел в своей творческой биографии исправить.
– Сергей, у вас такой международный типаж. Почему вы не снимаетесь за рубежом? Не приглашают?
– Почему? У меня есть одна роль во французском фильме. Называется "Скрипка Ротшильда". Я сыграл главную роль – Дмитрия Шостаковича. Но вы правы, меня часто сравнивают с Джереми Айронсом. Мы с ним, кстати, играли одни и те же роли. Но я чуть-чуть раньше – и в театре, он чуть позже – и в кино. "М.Баттерфляй", например.
– Вы с ним знакомы?
– Нет, к сожалению. Была идея у одной продюсерши нас соединить в спектакле, нашли даже болгарского режиссера, но пока дальше разговоров дело не пошло. А было бы очень интересно. Андрей Сергеевич Кончаловский иногда подходит и говорит: если бы ты только знал, сколько для тебя работы на английском языке. А я лентяй. Язык знаю на троечку с минусом. Я почему-то думаю, что русские артисты должны играть на русском языке. Нюансы своей души можно передать только на родном языке. Но дублировать они не хотят. Язык – это энергия. И потом: меня не устраивает роль четвертого эшелона в Голливуде. Мне вынь да положь Фореста Гампа или "Человека дождя". А мне предлагают эпизод про капитана, который торгует боеголовками. А я не хочу. Для чего, чтобы галочку поставить, мол, я снялся в Голливуде? Но я русский, вернее, хохол, у меня такие характерные интонации, а я должен говорить: I am hungry, I am very tired, sorry (произносит это безличным металлическим голосом).
– Нет ли у вас режиссерских амбиций?
– Нет.
– Я вижу, вы подтянуты, в общем, в форме. Что для этого делаете?
– Побольше мучного и поменьше движений (смеется). Иногда хожу в спортзал. Актеры должны быть в тонусе. На Западе актеры все в хорошей форме. Конкуренция! Они знают: если не он, тут же найдут замену. Мы же в России лентяи, не следим за собой. Раздень любого нашего актера – и обнаружатся брюшко, складки, то да се. А ведь когда тебе по фильму нужно лечь в постель с юной барышней, зал должен увидеть твое молодцеватое тело и ахнуть от восторга.
Досье MIGnews
Сергей Маковецкий родился 13 июня 1958 года в Киеве. Учась в школе, ни о сцене, ни о кино даже не думал, но, когда он был в восьмом классе, учительница почти насильно заставила сыграть роль Несчастливцева в "Лесе" Островского. Именно после этого школьного спектакля Сергей Маковецкий захотел стать актером.
После школы он поступал в Киевское театральное училище, но туда его не приняли. Тогда Сергей пошел работать в Театр имени Леси Украинки монтировщиком декораций. Через год Сергей отправился поступать в московские театральные вузы. Пробовал поступать в ГИТИС, но Олег Табаков, набиравший в тот год курс, его не принял. А Константин Райкин во время экзамена даже сказал Маковецкому, чтобы тот забыл и думать о театре – это явно не его призвание. Однако Маковецкий не отчаялся, и удача улыбнулась ему – он поступил в театральное училище им. Б. Щукина на курс А. Казанской.
Училище Сергей Маковецкий окончил в 1980 году, после чего поступил на службу в Театр им. Евг. Вахтангова, с 1990-го актер (по совместительству) — Театра Романа Виктюка.
Заслуженный артист РФ (1992). Известность пришла к нему в конце 80-х годов после роли в спектакле "Зойкина квартира", в начале 90-х пришло и признание на кинопоприще – когда Маковецкий начал сниматься у Владимира Хотиненко.
Сергей Маковецкий – обладатель премий "Ника" и "Золотой Овен" за роль в фильме "Макаров". Лучший драматический актер Европы (1994). Народный артист России (1998).