В спектакле Театра имени Моссовета Павла не сразу узнаешь: усы и эспаньолка меняют лицо почти до неузнаваемости. А уж когда дядя Ваня нацепит красный нос-шарик, – тем более. И все же в этой роли Деревянко доказывает, что вполне может играть чеховского героя. В жестком, но монотонном режиссерском рисунке: Войницкий – беспрестанно ерничающий клоун, – у актера есть моменты настоящего драматизма. Например, в третьем чеховском акте: в сцене с букетом, когда дядя Ваня становится свидетелем малоприличной (у Кончаловского) сцены “объяснения” Астрова и Елены, артист пронзительно играет крах неразделенной любви своего героя, жизни без надежды. Его крик: “Из меня мог бы выйти Шопенгауэр, Достоевский” звучит на грани безумия.
Павел Деревянко замечательно начинал. Его первые роли: Башмачкин в “Шинели” и особенно Кристофер Мехоун в “Герое” на сцене РАМТа поражали сочетанием гротеска, абсурда и глубиной проживания. Тогда стало очевидно, что в театре появилась необычная талантливая индивидуальность. Кирилл Серебренников говорит о Павле: “Он проявляет актерскую сущность, в которой раскрывается особая эксцентрика, происходит выброс непредсказуемой психологической энергии. Я бы сравнил его с великим Игорем Ильинским и убежден, что он является продолжателем такого направления. То есть, актер развивает тему – маленького человека, попавшего в экстремальные обстоятельства. Павел – очень тонко чувствующий актер. Сам привносит на площадку удивительной точности подробности, что необычайно важно. Умеет оправдать любые самые фантастические ситуации”.
Как киноартист Деревянко дебютировал в фильме Александра Котта “Ехали два шофера”. Сегодня в его послужном списке около сорока ролей в кино и сериалах. Народную любовь он снискал как Нестор Махно (сериал “Девять жизней Нестора Махно). Одна из несомненных удач – роль Смердякова в сериале Ю.Мороза “Братья Карамазовы”. В театре он играет Хому Брута (“Вий” Нины Чусовой на малой сцене Театра имени А.С.Пушкина), Крошку Цахеса (в Театре имени Моссовета), в антрепризных спекталях, например, в “Русских горках” по мотивам “Железной воли” Н.С.Лескова (Агентство “Арт-Партнер XXI”).
“ЭС” публикует интервью Павла Деревянко, которое он дал во время пребывания на своей родине – в Таганроге.
– Вы как-то меняетесь с ростом популярности?
– Как всякий нормальный человек. Любой меняется, даже если у него вообще ничего не происходит. Но я стараюсь держаться личных жизненных принципов. Если есть серьезные изменения, то они лишь в том, что я более серьезно стал относиться к самой жизни и к тому, что делаю.
Пока счастлив, что у меня, как говорится, не снесло крышу. И мне удается избегать скандальной славы.
Думаю, что самое страшное, когда актер еще ничего собой не представляет (ну, снялся в 2-3 телесериалах), а мнение уже о собственной персоне имеет как о мастере, которому “море по колено”.
– Как вас вообще в артисты занесло?
– Все началось в городе моего детства, о котором могу говорить бесконечно. На мой взгляд, Таганрог – самый знаменитый и самый красивый город Приазовья. Недаром, спланированный в ХVIII веке Петром I, он задумывался как первый вариант столицы Российского государства. Город утопает в зелени. Его парк – лучший в России. Там по сию пору есть “аллея вздохов”, по которой прогуливался еще гимназистом Антон Чехов. Жизнь течет не спеша, по заведенному порядку. Здесь вечерами не гуляют, а важно шествуют...
Центральная, старинная часть, несет в себе даже особую энергетику. Она во мне от пяток до макушки. Только страшно, что некая инъекция современности разрушает все эти ощущения. Я не против прорастающей современности, а против той, что насаждается и заслоняет старину, после чего все города становятся на одно лицо...
А перспективы развития города колоссальные. Еще в ХХ веке японцы предлагали почистить дно моря и увеличить его глубину, дабы дать возможность для международных морских связей.
– Расскажите о своей театральной юности.
– Театр – это отдельная тема. Еще с позапрошлого века он был в городе – больше чем театр! Жители обсуждали репертуар, а извозчики... напевали арии! Так что, если моя землячка Фаина Раневская ради подмостков бросила очень богатых родителей, то что говорить обо мне – сорванце с окраины города?..
Мое шалопайское детство прошло в обыкновенном микрорайоне. После восьмого класса меня даже “попросили” покинуть школу, и я пошел осваивать жизненные просторы. Был дамским парикмахером, поваром-кондитером, то есть “сыном ошибок трудных”. О чем не жалею.
Театральная “бацилла” коснулась меня, когда попал в городской клуб “Прибой”. Стал ходить в театральную студию.
Наш самодеятельный коллектив был приглашен в школу-студию при драматическом театре имени А.П.Чехова на курс, которым руководил заслуженный артист России Александр Топольсков. Там я начинал осваивать азы профессии. Сыграл главную роль в детском спектакле “Вождь Краснокожих”. Правда, актерская таганрогская юность продолжалась недолго, всего два года. Не доучившись, “рванул” в Москву. Поступил в ГИТИС. Наталья Зверева помогла мне. Наш педагог Леонид Хейфец до 4-го курса не верил в меня…
Теперь за плечами 3 театра и съемки в 40 кинофильмах!
– Хотелось бы побеседовать о вашей работе в телесериале Юрия Мороза “Братья Карамазовы”.
– Не мое дело говорить о готовой работе. Не люблю этого делать, так как считаю, что еще профессию не совсем освоил, а уж тем более рассказывать, как это сделал... Завидую коллегам, которые о себе говорят легко и даже с удовольствием.
– И все же о сериале. Что осталось за кадром? Не страшно было играть эту роль после Валентина Никулина?
– Любая новая инсценировка или телеверсия – это дополнительное дыхание для литературного произведения. Надо только уверовать, и в себя в том числе, что можно добавить что-то новое, оригинальное.
Отношения же с ролью всегда интимны. Я, конечно, посмотрел кинофильм Ивана Пырьева и трактовку Валентина Никулина. И вначале хотел постричься наголо, хотя у Ф.М.Достоевского – Смердяков носит локоны. С режиссером Юрием Морозом сошлись на короткой стрижке. И Смердяков зажил иной жизнью – стал... сильнее. Мне кажется, у Никулина использована только одна краска.
Пути Господни неисповедимы... Когда начинались съемки телесериала, я думал и мечтал о роли Алеши Карамазова, но не случилось. Она досталась другому. Все произошло не так, как задумывалось. Удалось ли привнести свое видение – судить не мне. Но в каждой роли стараюсь расширять амплитуду профессиональных возможностей.
– На многих фото вы запечатлены с улыбкой...
– Да, южане мы. И лучики солнца высвечиваются. А я оптимист. Это осталось еще с юности. Воспринимал мир и всех окружающих только добрыми и хорошими. Позже еще уяснил, что с улыбкой легче пережить любые испытания. И она стала чуть ли не основным качеством в жизни.
Желание радоваться и улыбаться является достаточно крепкой броней, которая помогает жить. Если ты людям улыбнешься, то им гораздо естественней улыбнуться тебе в ответ, чем дать кирпичом по голове.
– Расскажите, чем вы сегодня заняты? Что для вас главное?
– Работа. Умение переносить неудачи. Понимать свои ошибки, но не зацикливаться на них, а идти дальше. Не унывать. Добиваться своего.
Скажу честно, что, как и у всех, бывали моменты со знаком “минус”. Но благодаря ним знаю, каким должно быть мое “я” и каким – нет. И буду стремиться приблизиться к таким высотам, коих достигли мои земляки – Раневская и Плятт.
Сейчас настрой хороший, наверное, потому что хожу по солнечной стороне. Ведь о нынешней профессиональной востребованности можно только мечтать!
Кто-то из великих сказал, что когда по утрам ты начинаешь радоваться восходящему солнцу, благодарить Бога, что он подарил тебе еще один день в любимой профессии, – это признак счастья!благодарить Бога, что он подарил тебе еще один день в любимой профессии, – это признак счастья!