- "Рыжим, рыжим, конопатым" не дразнили разве?
- Нет, конечно. А потом, я и не настолько был рыжим, чтобы уж прям ах как. У меня был такой очень странный цвет волос, не совсем обычный. Что-то между золотым и желтым. Хороший цвет.
- Который сильно помог в жизни?..
- Ну, сильно - так нельзя сказать, но немного помог. Снимали-то меня не из-за волос.
- Но заметили-то из-за них?
- Заметили из-за них, когда я еще совсем малюсеньким был, пятилеткой. Но это же было только первое впечатление, а потом надо было самому доказывать свое право на существование. Ведь если у тебя таланта нет, то никакая шевелюра не поможет.
- А правду говорят, что за тобой в "Обломове" ассистенты режиссера гонялись?
- Было такое. Мне тогда режиссер фильма, Никита Сергеевич Михалков, сказал: "Ты беги себе, а когда мы в автомобильный гудок нажмем, ты остановишься". Ну, я и побежал. Но там ветер дул в другую сторону, а я бежал шустро и скоро отбежал уже на такое расстояние, что расслышать что-либо было просто невозможно. И вот я бегу, бегу, а гудка все нет и нет. Долго бежал. До тех пор, пока меня на машине не догнал ассистент Михалкова. Я там почти целое поле отмахал.
- Первая съемка запомнилась?
- Знаешь, у разных людей память по-разному устроена. У меня все в ней кусками лежит. Воспоминания кусками вываливаются. Такими кусками я себя чуть не с двухлетнего возраста помню. В том числе и вот этот момент, хотя, честно говоря, это была не первая съемка. А как там было на самой первой - не помню.
- Но все-таки главной твоей ролью, наверное, был Том Сойер.
- Вообще у меня в кино было двадцать пять ролей. Но все обычно вспоминают именно Тома Сойера. Ну, сколько можно? Даже обидно за другие роли, как будто я больше ничего не сыграл. Ни "Остров сокровищ" не вспоминают, ни "Пеппи Длинный чулок", ни "Петербургские тайны", хотя там у меня была самая большая роль. А если я скажу, что для меня все роли были главными, каждая по-своему? Что тогда? Получается, что от меня не зависит, какая роль была самой хорошей, самой сильной. Мне, например, кажется, что у меня и во взрослом возрасте были роли хорошие. Но, раз уж народ выбрал в качестве моей лучшей роли Сойера, что ж, пусть будет так.
- Но ты близок был по характеру к своему герою?
- К Тому? Вовсе нет. Я вообще считаю, что чем дальше роль от того, что актер из себя представляет в жизни, тем лучше. Мы с Томом вообще ничего общего не имели, что хорошо. Потому, что роль "на преодоление" - она всегда играется лучше. Знаешь, когда в кино ты можешь сделать то, что в жизни бы не сделал никогда, тогда и играешь с азартом, и роль получается интересная. А если ты и в жизни, и в роли одинаков - это скучно. Ерунда получается.
- А тебе, когда ты в "Сойере" снимался, сколько лет было?
- Девять. Во время съемок исполнилось. День рождения вся бригада отмечала с пафосом, с помпой. Взрослые дяди так "наотмечались", что вынуждены были потом объявить несколько дней выходных. Перегуляли чуть-чуть. Мы же снимали фильм в селе украинском, так что гуляло за мое здоровье все село. Получился такой бразильско-украинский сельский карнавал. Я думаю, что тамошние мужики мой день рождения запомнили надолго.
- Сельчане и киношники пили на равных?
- Естественно. А там и не было такого деления, все были киношниками. Все сельчане в съемках участвовали, в массовке. Украинские колхозники играли американских ковбоев и простых жителей американского городка Сант-Питсбург. Они каждое утро приходили в костюмерную, переодевались в старинную американскую одежду, щеголяли в ней, в ней же уходили в обед огород пропалывать, коров доить. В общем, вжились в образ. К концу съемок наша деревня уже превратилась в чисто американскую.
- Поскольку тебе было всего девять и на своего героя, влюбленного в Бекки Тэтчер, ты совсем не походил, стало быть, спрашивать о романе с Машей Мироновой смысла нет?
- Ну конечно. Какой там роман. У меня с Машей были прекрасные, но чисто дружеские отношения. Как обычно у всех детей, которые снимаются вместе. Я вообще человек очень контактный, всегда стараюсь до последнего уходить от конфликтов, и она была девочка общительная. И у нас все было вполне по-детски, в духе возраста. Ну, снимаются дети вместе, играют вместе. У нас и до сих пор прекрасные отношения остались. У меня вообще с девчонками всегда прекрасные отношения были. Я даже сам потом девчонку один раз сыграл.
- Где это? Не видел.
- Да видел наверняка! Тоже у Михалкова. В "Родне".
- Как? Значит, та очаровательная малявка-блондинка, внучка Мордюковой, дочка Крючковой и Богатырева, это...
- Ну да, это я.
- Фантастика. Сколько там тебе лет было?
- Тоже девять. Он в том же году снимался, что и "Том Сойер".
- Для девятилетнего мальчика сыграть девочку - шаг довольно смелый.
- Ну, это сейчас так кажется. Сейчас народ думает, что это смелый шаг, потому что сразу людям мысли лезут черт-те о чем. А тогда это была такая шутка, эксперимент. И очень интересно было. Наверное, Михалкову понравилось, как я бегал через поле, он понял, что я - парень работоспособный, побежит - не остановишь, запомнил меня и решил попробовать в роли девочки.
- Что, других девочек не нашел?
- Там как раз была такая ситуация, что он попробовал очень много девочек, но все они ему не подошли. А потом - не помню уж, то ли мы с ним встретились там, на Мосфильме, то ли он сам меня пригласил. В общем, просто решили попробовать, и все получилось. После этого фильма ко мне надолго привязалась кличка "Фекла". Вроде как Федя, только на женский лад.
- Не обидно было?
- Нет. Актер должен уметь преображаться, и если это удается, то что же в этом обидного? Наоборот, хорошо. Я сомневаюсь, что Калягину было обидно за его роль Донны Розы или Табакову за няню в "Мэри Поппинс". На самом деле, это мечта каждого мужчины - сыграть в кино женщину. А у меня эта мечта как-то неожиданно осуществилась в самом начале карьеры.
- После «Тома Сойера» ты проснулся знаменитым?
- Было такое. Письма мешками приходили, и это не преувеличение. И не только со всех концов СССР, ты не поверишь - из-за границы тоже. Наш фильм ведь весь мир купил. В том числе и Америка. Меня даже в США пригласили, как лучшего исполнителя роли знаменитого американца. Я туда поехал, по Миссисипи спустился от Сент-Луиса до Нового Орлеана на таком же колесном пароходе, которые ходили в Америке середины XIX века. Это еще во времена махрового СССР было.
- Как же тебя, такого молодого и непроверенного, Госкино отпустило в пасть к империалистам?
- А вот, отпустило. Зато потом оно меня не отпустило в Голливуд сниматься.
- Что, были предложения?
- И не одно. А они никак. Ни в какую.
- И как они этот отказ мотивировали?
- А никак. Там как в посольстве было. Если тебе отказывают, то никак не мотивируют. Просто - нет, и все, не поедешь. Тогда очень многие актеры из-за такой странной позиции пострадали... А письма - они отовсюду приходили. Из какой-то деревни, далекой-далекой сибирской, мальчик написал по фамилии Стуков: "А может, мы с тобой родственники? У нас тут в деревне почти все Стуковы. Может быть, ты наш? Если так - приезжай в гости, если не так - все равно приезжай, все равно нашим будешь".
- Не поехал?
- Не вышло, не выбрался пока. Хотя, может, еще и заеду как-нибудь. И девчoнки тоже писали. Но что могут написать девчонки маленькие? Это ты сейчас лучше у "Иванушек-интернейшнл" спроси, им сейчас такие же письма шлют.
- Кстати, мы с тобой в "Щуку" вместе поступали. Я на "турах" тебя помню. Тогда вся абитура сидела недовольная, шептались: "Вон, блатной сидит, Том Сойер".
- Серьезно? А я и не знал. Мне казалось, что на меня никто внимания там не обращает.
- Еще как обращали. И ревновали страшно. Потому что все понимали, что ты поступишь, а с нами еще ничего неизвестно было. Я лично там дошел до третьего тура, но поступать пошел во МХАТ, к Еременко.
- Интересно, я тоже был твердо уверен, что пройду. На уровне интуиции. Я даже в другие училища и не совался, как это все делали. И даже не задумывался, что делать, если вдруг провалюсь. Учеба - это у меня самое веселое время было. Хотя сложно было совмещать учебу и съемки в кино. Сниматься-то я не прекращал. В этом смысле "Щука" кинокарьеру мне немножечко подпортила. Потому что там надо было действительно серьезно учиться, и учиться с утра до вечера. Поэтому за все время учебы я снялся всего в двух фильмах. Получалось сниматься только в том случае, если съемки приходились на каникулы. А если нет, то нам, в принципе, разрешали сниматься, но говорили: "Да, пожалуйста, езжай, только как ты будешь показы сдавать?" А в театральном ведь почти каждый месяц новые темы и новые показы. А не сдашь - все, к экзаменам не допускаешься. Пришлось на время учебы от всяких поездок воздержаться. Зато сразу после нее - поехал в Ганновер.
- Погостить?
- Поработать. Пригласили меня, я там с Сашей Феклистовым два года играл Помпея в "Антонии и Клеопатре". В театре "Верштадт". Мы там поиграли, поиграли, поиграли, поиграли, а потом контракт закончился и мы вернулись обратно.
- На улице тебя наверняка узнают. Это тебе жить не мешает?
- Наоборот, помогает. С гаишниками помогает. Я водитель, вообще-то, очень хороший, дисциплинированный, аккуратный, даже сказал бы - европейский. Не поверишь, я пешеходов на "зебре" пропускаю. Но в Москве даже если не нарушаешь - все равно останавливают. Остановят, подойдут, посмотрят, вспомнят и сразу: "Хи-хи, ха-ха, ой..." Так что ни одного штрафа я пока не заплатил. Отделывался автографами.
- Но ты же уже довольно давно не снимаешься. Чем сейчас зарабатываешь на хлеб насущный?
- Я последние три года полностью посвятил режиссуре. И, знаешь, я в этой профессии просто купаюсь. Начал с самых азов, еще будучи актером, а познав все технологии, познав, как это делается, стал режиссером-постановщиком нескольких проектов. В "За стеклом" я был выпускающим режиссером, потом сделал на REN-TV большое реалити-шоу "Факультет юмора", сделал мегапроект "Русское чудо".
- Что-то я про этот мегапроект не слышал ничего.
- Он за границей несколько призов получил, а у нас как-то незаметно прошел. Хотя там совершенно сумасшедшая идея была. Мы построили специальный офис, нашпиговали все скрытыми камерами, месяц там девять человек проработали, не догадываясь, что их снимают, им там каждый день устраивали всяческие провокации. Но нам не повезло. В то же время, когда транслировалось наше "Чудо", в стране прошло другое "реалити-шоу", гораздо более впечатляющее, под названием "Норд-Ост". Конечно, с ним мы биться не могли. Там - слезы, траур, там президент выступает, а у нас - развлекаловка. Жалко. Столько души мы вбухали в это дело, полгода строжайшей конспирации, никто не должен был о проекте знать, - и вот так. Но призы за границей получили. Самое интересное, что никто из участников проекта так до конца и не догадался, что все это - подстава, что в жизни так быть не может. А ведь в этом проекте мы исполняли человеческие желания. Вот сказала там одна девушка, что мечтает познакомиться с таким-то актером, - он через день приходит, сказала другая, что ей хочется букет из 100 роз, - назавтра аноним ей такой букет присылает. Один мужчина все мечтал попасть на телевидение и даже не догадывался, что он уже попал...
- Сейчас чем занимаешься?
- Сейчас готовлю большой проект, называется "Испытано на себе". Мы берем некий вид социума - тюрьму, монастырь, французский Иностранный легион, израильскую армию, - сажаем туда нашего человека и всю систему этого социума изнутри показываем. Первую программу, где у нас ведущий неделю в тюрьме просидел, мы уже сняли.
- Кошмар! Да ему за это зарплату удвоить надо.
- Ты только ему это не скажи. Зарплата у него и так нормальная. Конечно, ему там не сладко пришлось, просидел от звонка до звонка.
- Издевались над ним?
- Не буду рассказывать. В будущем году сам посмотришь.
- Ну, хватит о работе. Немужской вопрос: Федор, вы женаты?
- Нет, я холост.
- Еще холост или уже?
- Уже холост. Скажем так, я опять холост. Детей нет и в ближайшее время не намечается. Я для себя решил так: я сейчас пока подожду, а потом заведу сразу шестерых. Причем сразу, чтобы долго не ждать. Трех дочек и трех сыновей. А сейчас пока надо делом заниматься.
- Под конец предельно оригинальный вопрос. Ты считаешь себя состоявшимся человеком?
- Наверное, да. Даже если бы это было не так, то я все равно должен был бы считать себя состоявшейся личностью, иначе я сейчас был бы полон различных комплексов, хандрил бы, развивал бы некие суицидальные наклонности. А я здоров, бодр, весел. Полон энергии и нахожусь, как Карлсон, в полном расцвете сил. Так что я - личность состоявшаяся, но потенциал для развития еще есть немалый.