10 июня 1974 года в Москве, в Доме матери и ребенка на Плющихе родился мальчик Женя и в тот же день он познакомился с замечательно красивой женщиной, которая впоследствии оказалась примой Большого театра Ксенией Рябинкиной, сестрой знаменитой Елены Рябинкиной из балетной династии Рябинкиных, и актрисой (царевна Лебедь в «Сказке о царе Салтане»), и самое главное – его мамой. Позже состоялось знакомство с отцом, легендарным переводчиком Алексеем Стычкиным. Стычкин-отец много лет работал в ООН в Швейцарии. Вернувшись на родину, трудился в Госкино – вел группу синхронистов на Московском международном кинофестивале. А еще Женин папа был знаменитым собирателем искусства, владельцем коллекции русской живописи. А также человеком, которого все уважали и к которому все ходили за советом: «У нас была одна картинка, которая мне очень нравилась. Потом ее не стало: в коллекционировании всегда присутствует обмен. Картинки должны жить. Они не могут висеть на одном месте. Когда ее не стало, я стал очень переживать. И папа. Мы с ним все время ее вспоминали. А потом папа сделал невероятное усилие, где-то эту картинку нашел и вернул ее в нашу коллекцию. С тех пор мы часто под ней сидели, выпивали вискарик и были очень счастливы, что она вернулась. Некоторые картины могут заставить тебя быть счастливым».
Со временем папа стал учить Женю тому, что знал сам: языкам и жизни. И первое, и второе лучше всего усваивается на примерах, и такой пример Женя ненавязчиво получал каждый день: «От отца я унаследовал систему координат, ценностей, и за это бесконечно ему благодарен. Но в остальном мы с ним спорили столь яростно, что люди непонимающие видели в нас настоящее воплощение проблемы отцов и детей. Я считаю наши споры делом нормальным, не жалею о них, а вот систему координат усвоил и мечтаю, ничего не меняя, передать ее своим детям. Быть похожим не нужно. Но ни в коем случае не надо стремиться быть непохожим».
У любого порядочного героя должна быть своя фея-крестная. Или крестный, который подскажет и посоветует. А крестным у Жени был сам Анатолий Ромашин. Однако взмахнуть волшебной палочкой и открыть крестнику дверь в «волшебный мир кино» Ромашин не торопился: «Мне крестный мой отец – Анатолий Владимирович Ромашин – сказал однажды: «Представь, что находишься в совершенно темной комнате. Там с тобой еще люди, а на пол брошена жердочка, и в темноте не видно, что рядом – пропасть, пол. И вот ты идешь в темноте, чувствуя под ногами эту жердочку, но вдруг раздается голос: прыгай. Кто прыгнет, тот артист…» Я бы, наверное, прыгнул».
Будущую профессию придумала Жене мама – ей всегда очень нравилось, как мальчик кого-то показывает: животных, или пародии на знакомых: «Я до сих пор считаю, что я это делаю чудовищно, кошмарно, и в первую очередь очень непохоже. А мама считала, что это хорошо, и что поэтому я должен быть артистом. Папа был против, он давал мне возможность, если бы он был по-настоящему против, он был очень властным человеком, он, наверное, нашел бы способы, чтобы меня от этого отговорить. Но он был не в восторге от этого решения, просто дал мне возможность попробовать. Но с другой стороны папа считал, что у актерской профессии есть некая поступательность: ты сначала артист, потом, если хороший артист, то ты можешь стать режиссером, если хороший режиссер, ты можешь потом еще начать сценарии писать, то есть, есть какая-то вот такая иерархия, лестница карьерная». Многие о сцене мечтают с раннего детства. Женя о сцене никогда не думал: в школе учился кошмарно, еле-еле переходя из класса в класс. Именно поэтому, по законам жанра, ему должна была улыбнуться удача.