Она удивительно органична и естественна. И на экране, и на сцене, и в жизни. Звездная болезнь и актерская «мумифицированность» напрочь отсутствуют у Екатерины Редниковой. Она очень профессиональна и работоспособна. И этим можно объяснить тот факт, что абсолютно разные режиссеры с удовольствием приглашают Катю сниматься. Причем как у нас в стране, так и за рубежом. Она разборчива в выборе сценариев и ролей. И не боится рисковать. Бытующее мнение о том, что Редникова «не вылезает» из Голливуда, Катя аргументированно опровергает.
– Мне кажется, что мой имидж актрисы, много снимающейся в Америке, создан нашими журналистами. И у людей создается ощущение, что я большую часть времени провожу там, а не здесь. А на самом деле за весь прошедший год я в общей сложности всего лишь месяц была в Штатах.
– Международная известность к вам пришла после фильма «Вор»?
– Я не могу сказать, что это международная известность, но то, что фильм был номинирован на «Оскар», мне помогло. Во всяком случае, когда я говорила, что снималась в этой картине, уже не нужно было объяснять – кто я и что делала до того.
– Есть ли какая-то специфика работы артиста за рубежом? И вообще съемок фильма там и здесь?
– Вы знаете, сейчас практически нет большой разницы, потому что и у нас теперь продюсерское кино, а не режиссерское. Раньше у нас съемки занимали гораздо больше времени, а за рубежом приходилось считаться с тем, что время, отведенное на съемки, было лимитировано. Но сейчас и наши фильмы снимаются довольно быстро, и количество съемочных дней сведено к минимуму. Другое дело, что в силу разных причин, в том числе и финансовых, у нас в вагончике могут ютиться сразу несколько актеров. За рубежом у меня был свой отдельный трейлер, стул, на котором написано мое имя. У нас в большей степени все строится на личных отношениях. Например, чай мне сделать может ассистент режиссера или кто-то другой из съемочной группы. А там есть человек, в чьи обязанности это входит. Это его работа, и если он ее не делает, то, соответственно, его увольняют. А на его место берут другого.
– Большинство наших актрис, снимаясь в голливудских фильмах, играют русских. Ваши героини не исключение….
– Это вполне объяснимо. Есть такая немаловажная деталь как акцент. У кого-то он более ярко выражен, у кого-то менее. В зависимости от этого нам достаются роли русских или восточных европейцев. Для того чтобы играть без акцента, нужно попасть в языковую среду максимум до 11 лет. Понимаете, там весь звук записывается во время съемки, и озвучания в тон-ателье, как у нас, нет. Потому, даже если актер замечательно играет, его акцент невозможно убрать. Такова реальность. Язык требует разговорной практики, и я это очень хорошо почувствовала, приехав на церемонию «Оскара». После нее, благодаря активному общению, мой английский стал значительно лучше.
– У вас наверняка есть множество поклонников, которые ходят в театр «на Редникову».
– Возможно. Хотя, ходят или не ходят зрители на того или иного артиста, зависит, в том числе, и от руководителей театра. Актера нужно пестовать. В театре А. Калягина Et cetera мы с моим однокурсником Алексеем Осиповым уже 11 лет играем в спектакле «За горизонтом» по пьесе Юджина О’Нила. Раньше, когда театр находился на Новом Арбате, постановка шла на большой сцене, сейчас мы переехали в новое здание, и там спектакль идет в малом, Эфросовском, зале. На мой взгляд, смена площадки пошла на пользу: спектакль заиграл новыми красками – это совсем другое ощущение, когда ты играешь на расстоянии вытянутой руки от зрителя. Вообще мне хотелось бы больше работать в театре. И мы с Александром Александровичем Калягиным как раз недавно говорили о возможности участия в новых спектаклях. Рассматриваю также заманчивое предложение участия в антрепризе.
– У вас есть любимые партнеры?
– В театре это Алексей Осипов и Сергей Плотников. Помимо того, что я очень люблю с ними работать, Алексей и Сергей чудесные и глубоко порядочные люди. Они меня поддерживали в самых трудных ситуациях. Например, когда я решала – уходить мне из театра или оставаться.
– А в кино?
– Эрик Робертс. Для меня он пример того, что называется партнерством на съемочной площадке. На съемках фильма «Русские в городе ангелов» я не знала, как сыграть одну сцену, думала, может, ее «положить на мелкий нерв», и тогда Эрик сказал: «У тебя замечательный низкий голос. Так сделай его еще ниже и сыграй медленно, через боль». И у меня получилась эта сцена. Вы знаете, мне в нашем кино так никто не помогал. Это был настоящий альтруизм, когда партнер не тянул одеяло на себя, а старался помочь коллеге. Я это очень ценю.
– Есть ли актерские работы ваших коллег, которые вызывают у вас в хорошем смысле зависть?
– Мне безумно понравились все актерские работы в фильме «Свои». Абсолютно все. А когда я смотрю на Богдана Ступку, то понимаю, что это очень высокая планка, к которой нужно стремиться.
– А вы бы согласились ради роли изуродовать себя, как Шарлиз Терон, и сыграть что-то типа Монстра?
– Конечно. Такие роли настоящий подарок для актера. Это же так интересно.
– В одном из предыдущих номеров нашего журнала вы рассказывали о работе с Дэниэлом Крейгом. Он, кстати, в Москве был?
– Был. Хотя большая часть съемок фильма «Архангел» проходила в Риге. А в Москве Дэниэл Крейг был всего 2 дня. Когда я повела Дэниэла с его подругой в ресторан «Шинок», они были в полном восторге от кухни, и в частности, им безумно понравился борщ.
– Катя, какие у вас любимые места в Москве?
– Это Новодевичий и Андроников монастыри. Рядом с Андрониковым монастырем я родилась и прожила там до 8 лет. И это место у меня ассоциируется с детством. А рядом с Новодевичьим я после института 4 года снимала квартиру. И шутила, что у меня все в трех минутах. Три минуты до церкви, три минуты до рынка и три минуты до кладбища.
– А как вы отдыхаете?
– Я очень люблю отдыхать в Италии, и на юге Франции. В Лос-Анджелесе мне удается совмещать работу и отдых. Когда в Москве выдается время, езжу к друзьям на дачу в Жаворонки. На новогодние каникулы я вот уже пять лет подряд езжу в Куршевель. И просто удивляюсь, как наши масс-медиа умудрились опошлить представление об этом курорте и о тех людях, которые там отдыхают. Я не знаю, зачем это делается. Чтобы у людей вызвать ненависть и злобу к тем, кто зарабатывает деньги? Но у них помимо денег есть ум, они знают по четыре-пять языков, и мне лично общение с этими людьми доставляет удовольствие. Кроме того, Куршевель замечательный горнолыжный курорт с отличными трассами и удобными подъемниками.
– Катя, судя по вашей фильмографии, на отдых у вас времени остается немного. Да и на простои, наверное. А вообще они у вас бывают?
– Конечно, бывают, и я их, как и любой нормальный человек, тяжело переживаю. Простой – это пустота. А пустоту и в жизни, и в работе вряд ли кто-то воспринимает спокойно.
– Для вас важно, какую роль вам предлагают – большую или крошечную?
– Нет, абсолютно. Главное, чтобы было интересно. Бывает, что роль по объему большая, а играть там нечего – все одной краской. А бывает, роль маленькая, но в ней такой характер, такая гамма чувств, что с радостью соглашаюсь. И потом мне всегда интересно делать то, чего я еще не делала.