- Если не возражаете, начнем с самого банального вопроса - расскажите о своем детстве.

- Я родился в Москве 25 лет назад. Второй ребенок в семье: у меня есть старший брат. Мой отец в то время был директором первой меховой фабрики города Москвы, а мама была директором очень модного в Москве парикмахерского салона «Чародейка». И поэтому времени на воспитание детей особо не было – меня воспитывала бабушка. Так как моя бабушка была женой генерала, то лето мое проходило на генеральских (правительственных) дачах: например, месяц я жил на даче в Переделкино, месяц – на даче Цхалтубы (Грузия, 50 км от Тбилиси), месяц-полтора – в Саукрастах, это 80 км от Риги (Прибалтика).

В детский сад я не ходил и воспитывался дома двумя женщинами: бабушкой и бабушкиной подругой. Бабушкина подруга – уникальная женщина, живая легенда. Она была узницей концлагеря, пережила полностью войну и после жила в России. Она рассказывала мне очень много разных историй, в том числе и на немецком. Благодаря этому в детстве я отлично говорил на немецком. Я помню любимую её фразу, когда я ее мучил, она подходила ко мне и говорила: «Laß mich in der Ruhe, mein liebe Kind», что в переводе означает «Оставь меня в покое, мой милый ребенок!». Я до сих пор помню, как звучал ее голос. Она меня научила немецкому, французскому. На французском я говорил так себе, на немецком – в совершенстве. Сейчас естественно все забыл.

После такого домашнего воспитания я пошел в школу - в школу (сейчас будете смеяться) с химическим уклоном при химфаке МГУ в моем районе.

- Почему же не сложилась Ваша карьера химика?

- Со школой было очень интересно. В моей жизни была школа в двух понятиях: школа обыкновенная и школа телевидения, школа кино. Я работал в проекте «Простые истины», который снимался 4 года. Я с гордостью могу сказать, что это был первый русский молодежный сериал. Можно что угодно говорить про него, но то, что это сделало определенный шаг в развитии всех современных сериалов, и то, что это исторический момент в российском кино – это факт. Это был первый сериал.

Я помню, как мы ездили по школам с этим сериалом, и я никогда не забуду, как это было. Мы собирали актовые залы, спортзалы. И это было фантастически здорово! У меня есть знакомый – певец - и он как-то мне сказал: «Я помню, когда мы выступали на стадионах – это были сумасшедшие моменты». В этом смысле я его очень хорошо понимаю. Когда мы сидели в этих актовых, спортивных залах, там были тысячи человек и нам постоянно передавали записки с вопросами. Это продолжалось до 11 вечера (а начиналось в час дня). Это было сумасшествие. И этот сериал очень много мне дал.

А вот по поводу обычной школы… В школе я учился очень странно. Я никак не мог на себя примерить эту модель: 30 человек и один учитель. И мне надо со всем этим как-то «увязаться». Кстати, потом и в институте была та же проблема. Я хочу особо отметить, если бы не директор и не завуч школы, и не моя мама, меня бы из этой школы не то, чтобы выгнали, как меня выгоняли из нее 3 раза, меня бы просто на порог любой школы не пустили… Я бы не закончил школу, это факт.

- По поводу первой Вашей роли в «Простых истинах», когда вы говорите, что собирали актовые залы, у вас, молодых, начинающих актеров, «звездной болезни» не появилось?

- В проекте были заняты только дебютанты – это один из принципов продюсеров и авторов проекта. И предпосылки к появлению «звездной болезни» были, конечно. Я попал в проект, когда снимали уже второй блок, и случалось, что мы не могли выйти из школы, в которой снимали: подростки стояли у выхода с территории школы, чтобы взять автографы, с фотографиями, с фотоаппаратами, с цветами, просто пикетировали школу. Такие моменты были. Потом даже из-за этого сменили площадку – переехали в другую школу. Но «звездной болезни» не было, хотя в метро узнавали, и это было приятно.

- На роль в сериале «Закон и порядок» Вас утвердили быстро?

- Дело в том, что снимала этот проект Валентина Петровна Николаенко, известная зрителям по таким фильмам, как, например, «Свадьба в Малиновке», где она сыграла Яринку - главную женскую роль. Валентина Петровна очень близкий для меня человек, она очень многое дала мне и в профессиональном плане, и в личном. Она была моим педагогом в Щукинском училище, а после окончания помогала с выбором театра. Валентина Петровна со своим супругом Георгием Михайловичем Николаенко снимает сейчас такие сериалы, как «Кодекс чести - 1, 2, 3», и, в том числе, «Закон и порядок». Она позвонила мне и спросила - «У тебя свободно это время?», я сказал - «Да, свободно» – «Если тебе интересно, то приезжай». Все было сделано в один день, я приехал на площадку, в этот же день подписал контракт и все в этот же день отсняли.

- Вы снимались у Сергея Соловьева в «Анне Карениной». Как Вы попали на этот проект? Как проходил съемочный процесс? Долго ли снимался фильм?

- Он очень долго снимался, 4 года. И вот только-только закончили снимать. Конечно, Сергей Александрович – «мастодонт», и я считаю, что за всю историю мирового кино, не побоюсь сказать этого, фильм «Анна Каренина» – самый масштабный проект по произведениям Льва Толстого. Конечно, есть «Война и мир» Сергея Бондарчука. Но когда выйдет наш фильм, вы вспомните мои слова: по качеству, по объему, по каким-то деталям – это просто фантастика. Начиная с того, что фарфоровая посуда изготавливалась специально для картины, шились костюмы, дома красились в другой цвет...

А история моего «попадания» в этот проект очень интересная. Во всех актерских байках говорится про актерский случай, и вот это - абсолютно классическая история. В моей жизни многое решал случай и здесь случилось то же самое. Когда у меня началось затишье после «Простых истин», я поступил в Щукинское училище и у меня был период – целых 4 года, что называется, абсолютного творчества. Я не ходил никуда: ни на кастинги, ни на какие-то проекты. После окончания института я понял, что нужно уже как-то «сниматься» и мы с моей однокурсницей Настей Бегуновой поехали на Мосфильм «раскидывать фотографии». Есть такой термин в актерском ремесле – «раскинуть фотографии по Мосфильму». Я думаю, что все прошли через это, и ничего унизительного в этом нет. А делается очень просто: стучишь в комнату и говоришь: «Добрый день, простите, у Вас не проходит кастинг, Вам не нужны талантливые, молодые, красивые артисты?». Как правило, говорят «Нет», но иногда просят оставить свою фотографию. И в частности, уже после такого чеса по Мосфильму, когда практически все фотографии были розданы, и мы уже собирались уйти, я, проходя по коридору Мосфильма, как-то так ненароком плечом задел одного человека. А человек этот небольшого роста, седовласый, с бородкой, в черном льняном костюме, оказался Сергеем Александровичем Соловьевым. И задевший его бренно идущий Вячеслав Манучаров еще не знал, что это Сергей Соловьев. И на вопрос ассистента, который шел рядом с Соловьевым: «Вы кто?». Я сказал: «Я артист, простите, а Вы кто?». Он говорит: «Я ассистент Сергея Александровича. Зайдите-ка к нам, Соловьев Вами заинтересовался». Я просто его задел и извинился, а он сказал своему ассистенту, что пусть зайдет мальчик к нам. Я захожу в огромный кабинет на Мосфильме. Кабинет, в котором работали Зархи, Ромм, и где сейчас работает Сергей Александрович Соловьев. Кабинет, выполненный в русском классицизме, с огромным холлом, на стенах картины, фотографии с известными людьми. Я даже не понял кто это, если честно. Представьте себе : в кресле восседает Соловьев, я сижу перед ним. Он спрашивает: «Ты кто?». Я говорю: «Я артист. А Вы кто?» – «Я режиссер. Что закончил?» – «Щуку.» – «Кататься на коньках умеешь?» – «Умею.» – «Когда последний раз катался?» – «Позавчера». А я действительно позавчера катался в парке Горького на катке. Он спрашивает: «Время есть сегодня?». Я говорю: «Есть, а что надо?» – «Будем делать фотопробы, через час подходи туда-то». В общем, он сделал со мной фотопробы. На эту роль пробовались три артиста, которые сейчас по рангу выше, чем я, не буду называть фамилии, но это довольно серьезные артисты. И на роль Николая Щербацкого меня утвердили в этот же день. А как Сергей Александрович снимает: он сначала делает фотопробы, смотрит и тут же говорит «да или нет». На эту картину пробовалось очень много народу, кого не спроси, включая первый эшелон звезд нашего кино.

В общем, меня утвердили, и я начал сниматься. Конечно, съемки в этой картине дали мне очень многое. Во-первых, это круг общения, круг знакомств, работа на одной площадке с такими мастерами как Людмила Михайловна Савельева, первая советская артистка, лауреат Оскара, которая играла в «Войне и мире» Наташу Ростову (фильм "Война и мир" удостоен премии "Оскар" в 1968 году как "Лучший фильм на иностранном языке" – прим. автора). Эдуард Евгеньевич Марцевич, Янковский, Абдулов, Сергей Гармаш, Маша Аниканова, Васильева, просто сумасшедший состав. Таня Друбич, которая для меня, начинающего артиста, образец того, как надо себя вести в большом кино… К вопросу о «звездной болезни»: ведь это очень серьезный момент – как нужно себя преподносить, что можно, что нельзя в кино. Екатерина Васильева говорила очень мудрую вещь, когда ее спрашивали: «Как вы относитесь к тусовкам, театральным капустникам?» Она сказала: «Я очень хорошо к этому отношусь, но я считаю, что в театре нужно работать: приходить и уходить оттуда». Я очень люблю фразу Эфроса о том, что артист должен знать жизнь. И когда 24 часа сидишь в театре, тебе просто неоткуда черпать жизнь. Поэтому нужно приходить и уходить. Надо знать жизнь.

Анна Каренина. Съемка. Мы снимали в уникальных местах: Эрмитаж, Царское село, Архангельское. Исторические площадки, самые девственные места Москвы и Петербурга, Венеции и Смоленска, Киева. Монастыри, музеи, дома, усадьбы, лошади, костюмы… Фантастика. И для меня, конечно, это первый такой серьезный исторический проект.

- Для Вас интереснее сниматься в историческом кино, где интерьер, костюмы или в современном фильме, когда ты легко понимаешь героя, который похож на парня с соседней улицы?

- Безусловно, мне, с моей внешностью, с моими данными, интереснее сниматься в историческом кино, поскольку я все-таки ближе по своей внешней эстетике к тому периоду. Опять же - с кем сниматься, у кого и что играть. У меня есть такой проект «Трапеция», режиссера Анны Пьяцоли. Фильм был номинирован на фестивале в Каннах и это одна из моих самых больших работ. Совместный итало-русский проект студии ЧиниЧита (Берлускони) и студии Мосфильм. У меня там главная роль. Это исторический проект: дело происходит в 60-е гг. ХХ века. Но, конечно, с «Анной Карениной» это не сравнить. Когда ты выходишь, и понимаешь, что здесь вот 600 человек массовки, 50 коней, телеги… И эту площадку построили специально для тебя, чтобы ты туда вошел и сыграл сцену из «Анны Карениной»…

И в то же время- со дня на день у меня начнется очень хороший проект, где зрители меня увидят в новом образе: изменюсь чуть-чуть внешне и внутренне. Меня будут красить и стричь, я буду по-другому говорить, по-другому выглядеть, у меня будут, например, белые волосы. Это лирическая комедия, называется «Смокинг по-рязански». Это молодежный проект, современный, интересно безумно.

Поэтому, трудно сравнивать разные вещи: исторический и не исторический проект. Все зависит от артистов, от атмосферы на площадке…

- Расскажите о русско-итальянском проекте, в котором Вы участвовали?

- В 2003 году был кастинг на этот проект. Сценарий очень интересный, самобытный. Режиссер Анна Пьяцоли, ей 67 лет. Про нее нужно снимать фильм. Она начинала с того, что работала у Феллини «хлопушкой». Сейчас она возглавляет свою студию – студию Берлускони и является одним из самых авангардистских режиссеров Европы. Такая Кира Муратова «по-итальянски». Женщина, которая снимает кино для себя, к сожалению. Единственный недостаток – массовый зритель этого кино практически не видит. Хотя диски в Европе продаются, но в России он пока так и не вышел.

История очень интересная: в маленьком городке выступает русская цирковая труппа. Это семейная труппа и в ней есть мальчик, Петро, сын циркачей, который болеет аутизмом. Вот его я и играю. И каждый раз, когда родители и сестры Петро выступают на манеже, он сидит около цирка и кормит голубей. Как-то раз эта труппа приезжает в некий провинциальный городок. И в тот момент, когда весь город в цирке, только один мальчик стоит, как всегда, около цирка и кормит голубей. И именно в этот вечер в городе происходит убийство: прямо перед цирком убивают дочку мэра, которая опаздывает на представление. Единственный свидетель преступления - больной мальчик. Когда в полиции понимают, что дело безнадежное, ведь мальчик-то - сумасшедший и, по сути, немой свидетель, то дело передают самому старому следователю, который уже уходит на пенсию. И этот следователь вылечивает мальчика и раскрывает дело. Такая двойная история: дело раскрыто, найден убийца и мальчик вылечен. Фильм взял два приза на фестивале. Он очень мне близок и вообще очень приятный проект.

- Давайте поговорим о театре. В Молодежный театре идет моноспектакль «Саша Черный. Под сурдинку». Кто стал инициатором этого проекта?

- В Щукинском театральном училище преподают потрясающие люди. Когда я был студентом второго курса, мой педагог Марья Петровна Оссовская, декан актерского факультета Щукинского училища, предложила мне сделать работу по художественному слову на стихи Саши Черного. И она открыла для меня этого поэта. Сказала: «Вот, есть такой поэт Саша Черный, мне кажется, он чем-то похож на тебя». Мы подготовили эту работу на экзамен, я получил свою «пятерку», а Мария Петровна и Василий Семенович Лановой отметили ее и послали на конкурс Смоленского Яков Михайловича. Это международный конкурс чтецов, на котором мне удалось получить первое место. После окончания института я пришел в театр, начал играть репертуар и понял, что мне, безусловно, мало этого репертуара, хотелось сделать немного больше. Ведь когда артист начинает много отдыхать, он «ржавеет». И я предложил Алексею Владимировичу Бородину идею монопроекта. Спросил: - «Как вы относитесь к тому, что мы восстановим такой чудесный жанр как вечера художественного семейного чтения?». Алексей Владимирович Бородин откликнулся, поддержал. Вот так и появился проект - музыкально-поэтический моноспектакль «Под сурдинку» на стихи Саши Черного. Музыка и текст. Музыка в спектакле звучит «роскошная» - Стравинский, Прокофьев, Крейслер… Я и режиссер этого моноспектакля, и артист. Идея, подбор музыки, стихов - тоже мое. Это полностью «монопроект». У меня в театре прозвище «Моня», так вот в театре шутят, что есть «монОпроект», а есть «монЯпроект» ( смеется)

- В РАМТе есть спектакли, которые вам нравятся больше всего?

- Это «Вишневый сад». Я играю там эпизодическую роль – гостя на балу и читаю стихи. Я считаю, что это лучший спектакль театра и один из лучших спектаклей в Москве. Это сочетание режиссуры Алексея Владимировича Бородина, актуальной, чуткой и тонкой, и потрясающей игры Ларисы Ивановны Гребенщиковой, которая играет Раневскую. Мне посчастливилось выходить на сцену РАМТа с Маргаритой Григорьевной Куприяновой, которая играла роль Шарлоты. Это «артистка-легенда», она репетировала и работала с Ефремовым, Эфросом, Товстоноговым… Это был последний ее спектакль в нашем театре.

Мне, как артисту, «Вишневый сад» дает немного: роль совсем небольшая, незаметная…

Конечно, «Под сурдинку» - это самый значимый для меня спектакль. Есть ещё один спектакль, который мне очень дорог – «Самоубийца» в постановке Вениамина Борисовича Смехова. С ним работать было потрясающе. Вениамин Борисович Смехов просто кладезь такта, мудрости, знаний и обаяния. Это «наше все» ( смеется). И с ним было так легко работать, прямо на одном дыхании. Ну, и «Фандорин» в какой-то степени.

- Что для Вас интереснее и больше значит – работа в театре или в кино?

- Знаете, Катенька, это очень наивный вопрос. Это то же самое, что спросить, кого вы больше любите: папу или маму. Театр – это определенное место в моей жизни, он дает многое. Кино тоже дает много, но другого рода. Кино – это, прежде всего, работа над образами, над популярностью, безусловно, работа над мастерством. Театр – это дом. Неважно, играю я там одну роль, две, массовка не массовка. Прежде всего, это атмосфера, обмен энергиями. Театр, конечно, дает гораздо больше, но другого уровня. Кино… Пока, к сожалению, нет в моей жизни такого проекта, который заменил бы мне театр, если бы возникла ситуация выбора.

- Лето – пора отпусков. Я так понимаю, что отпуска у вас не предвидится: съемки, репетиции нового спектакля. Вы планируете немного отдохнуть?

- Планирую. У меня есть дача, и я планирую поехать на дачу – там живут мои родители. И там я хочу чуть-чуть заняться своим любимым делом – я делаю мебель. У каждого артиста есть свое хобби. Вот мое хобби – мастерить своими руками мебель, какие-то интересные цветные детали (лампы, столы, кресла). Может, «делать мебель» – это громко сказано. Я люблю давать вторую жизнь предметам. Если старый стул выкинули на помойку, я его возьму, отреставрирую, как мне хочется выкрашу и дам ему вторую жизнь. Моя дача вся из такой «второжизненной» мебели. У меня огромная мастерская (20 метров) на даче и я там занимаюсь «творением». Иду по дороге, где валяется ржавая штука – возьму, что-нибудь придумаю. И вот надеюсь как-то туда вырваться. Кроме этого, там есть лошади, на которых я иногда катаюсь. Я занимаюсь конным спортом, уезжаю в лес, поле. Рядом с моим домом стоит церковь, огромное церковное подворье Петра и Павла, где есть конюхи и конюшни. Я там арендую иногда лошадь на день и еду кататься.

- В кино, театр как зритель вы ходите?

- Да, хожу. К сожалению, редко. Последнее, что я видел, это «Шинель» с Нееловой в театре «Современник» на новой сцене. Но это давно было. Не на все пойдешь. Я не пойду на такие спектакли, которые мне не интересны просто по определению, хотя я хожу в театр. В основном это либо мэтры, либо режиссеры, которые заслуживают внимания. Либо это друзья, которые просто приглашают в театр.

- Не ходите по принципу «модно, надо сходить»?

- Вы знаете, мне повезло. Мои друзья-режиссеры – очень «модные». Я убиваю двух зайцев одновременно.

- Вы продолжаете общаться со своими партнерами по съемочной площадке, по спектаклям?

- По-разному. Жизнь либо сводит, либо нет. Я уже, наверное, лет 10 общаюсь с Танечкой и Олей Арнтгольц. Началась эта дружба с «Простых истин», потом продолжилась в театре, потом в фильме «Медовый месяц», потом были проекты «Амедиа» и как-то мы очень «дружкуем». Не говоря о том, что в театре все друзья – это коллеги. Был такой проект «Прекрасные люди», постановка Павла Сафонова…

- Который сейчас поставил спектакль «Пигмалион»…

- …Который сейчас поставил спектакль «Пигмалион», а до этого он поставил «Принцессу Бургундии», «Глубокое синее море», «Калигулу», «Чайку». Павел Сафонов – это тот вариант, когда есть режиссер и актер. Мы с ним работаем очень долго, и из спектакля в спектакль я у него кочую. И весь состав спектакля - тоже близкие мои люди, кроме того, это однокурсники мои: Настя Бегунова, Оля Ломоносова, Гриша Антипенко, Петя Федоров, Марина Александрова… Это все мой курс.

- Звездный у вас курс получился

- Более-менее. Это был первый курс художественного руководителя Родиона Юрьевича Овчинникова и, конечно, он вложил все «самое-самое» в наш курс. Да, действительно, Александрова, Манучаров, Ломоносова, Федоров, Антипенко, Сергеева, Яночка Соколовская, Саша Устюгов… С Яной и Сашей мы работаем в одном театре. Так что наше общение продолжается.

Спасибо Вам большое за интервью. Желаю Вам успехов и новых интересных ролей.