– Мы не разлучались никогда. Единственное, он на Камчатку ездил без меня и в Японию. Там провел полгода. Ужасно было. Вроде как не хватало чего-то. Созванивались постоянно. Пару раз даже прилетал повидаться. Причем так: я приезжала в Москву из Ленинграда. Мы час бродили по Шереметьево, и он улетал обратно. Один раз я опоздала из-за нелетной погоды. И он улетел, не повидавшись. Расстроился…
Своих детей у нас не было. Мы усыновили Никиту, сына друзей Виктора Федоровича. В шестом классе Никита остался сиротой. Его отец, умирая, сказал: «Единственный человек, который тебе поможет, это Виктор Федорович Степанов». И Никита нас год искал. Мы числились в Ленинграде, а жили в Киеве. Написал первой жене Виктора Федоровича в Тамбов, а она переслала письмо нам. И мы сразу забрали Никиту к себе.
Витюша был мягкий и домашний. Такой котик, который приходил домой, надевал шаровары «с коленями», жилетку, затапливал камин. У нас дом под Киевом, на берегу Десны. Дом этот всю жизнь строили. Купили с рук. По мере зарабатывания пристраивали, переделывали внутренности. Беседку вместе придумали. Витюша сам сделал стол, за ним сорок человек помещались. На день рождения Витюши каждый год ставили два таких стола. Он мясо жарил как кудесник, при этом не любил его ужасно. Обожал молочный суп с макарончиками. Это комплекс детства. Родился Витюша после войны, в 1947-м. У его мамы еще четверо детей было. Рассказывал такой случай: однажды мама дала ему деньги, чтобы заплатил за питание в школе за всю неделю. А он пришел в столовую и почти на все набрал манной каши и какао. Так есть хотелось.
За месяц до смерти Витюша снимался в московской картине. Отказывался: «Со здоровьем плохо». Но его уговаривали: «Кроме вас, никто не сыграет...» Там небольшой эпизод был, всего три съемочных дня. И все три дня его поднимали на руках на четвертый этаж старинного дома, где проходили съемки (плачет).
Мы не знали с самого начала, что болезнь неизлечима. Во время съемок в «Ермаке» лошадь понесла Витюшу в поле. А он в кольчуге, шлеме. И попал в канаву, травмировал позвоночник. С этого началось. Стал плохо ходить. Однажды поскользнулся в бане. Сломал ключицу. В карте врачи написали, что нужно обратиться к онкологу. И после этого мы начали бомбить этот вопрос. Но была уже большая стадия. Он без конца ломал кости. Как-то мы были на дне рождения. Вернулись домой навеселе. Он переоделся в халат и баловался, мол, Шварценеггер. Напряг мышцы, и у него рука повисла. Все кости разваливались. Обращались к врачам в Москве, Германии, Киеве. Виктор Степанович Черномырдин поддерживал Витюшу – они были очень дружны...
С нами десять лет прожил ротвейлер Обер. Умер от рака. Есть поверье, что, умирая, собака уносит болезнь хозяев. Мы надеялись, что она выдернет Витюшу, но...
Витюша мне снился дважды. На сорок дней, сказал: «Я ухожу, ты остаешься одна». И потом еще раз: «Мне очень хорошо. Совсем не чувствую боли. Тут все, кого я любил. Хожу на концерт Лемешева…»