Валентина Титова: В своих мужьях я любила полет!

С такой внешностью был прямой путь в артистки. В свердловский ТЮЗ юную Валю Титову приняли прямо со школьной скамьи. Потом студия Георгия Товстоногова при знаменитом Большом драматическом театре. Репетировала главную роль в спектакле “Сто четыре страницы про любовь”. — Почему вы не стали театральной актрисой? — А я предала Товстоногова. Меня поймали на грехе. Я влюбилась и моталась в Москву на свидания с любимым. Постоять рядом, посмотреть друг на друга — это было как допинг. Однажды опоздала на репетицию. Меня тут же сняли с роли. — Зато тут же взяли на “Мосфильм” в “Метель”! — Я не хотела сниматься. Приехала на “Мосфильм” пробоваться в “Гранатовый браслет” к режиссеру Абраму Роому. За кинопробу тогда платили 10 рублей. Тут же прибежали ассистентки от Басова, от Рязанова, от кого-то еще — посмотреть на новенькую. На киностудии так всегда. Басов обладал большей скоростью, чем другие. Сразу стал говорить какие-то глупости: “Будем сниматься, сделаем кино мановением ресниц”. Я подумала: больной человек! Каким мановением? Я же — у самого Товстоногова! А Басов вышел в другую комнату и объявил: “Все! Я женюсь!” Я его не обольщала. Не умею. Могу пококетничать, но раньше и этого не делала. Я была как пень, как школьница. — Но у этой школьницы был безумный роман с Вячеславом Шалевичем. — Я думаю, это была настоящая любовь. Мы писали друг другу письма каждый день, мчались на короткие свидания. Я в Ленинграде, он в Москве. Любовь моя не проходит, это часть меня. Я часто думаю, что мы могли быть счастливы. Но в тот момент, когда встретились, он ничего не мог решить: трудные семейные обстоятельства. А мне, видимо, был необходим такой же поводырь в жизни, как Товстоногов. — И таким человеком оказался Владимир Басов! — Он был победителем во всем. Живя с ним, я ни разу не замечала, что он внешне не гармоничен, что ногу тянет, шаркает об асфальт. Он мне говорил, что это ранение. Потом с таким же “ранением” родился мой сын. И я поняла, что потерялась в трех соснах. — Ему удалось быстро вас завоевать? — Ну что вы! Меня завоевывать трудно. Он не знал, как ко мне подойти, — изучал. А потом привез в Ленинград своего друга. Сценарист Алексей Леонтьев приехал просить моей руки. Классика! Я сказала, что подумаю. “Ты что, с ума сошла? Ты должна выбрать жизнь, а не роман!” — убеждал Леонтьев. — Какие слова вы нашли, чтобы объясниться с Вячеславом Шалевичем? — Надо всегда говорить правду, только правду. Когда мы встретились, так и сказала: “Я выхожу замуж. Не могу болтаться в проруби”. Мы уже год были вместе — эта скорость меня не устраивала. Знаете, у Чехова есть прекрасная фраза: “Ты думаешь, за что тебя твой муж любить будет? За красоту? За эмблему чувств? За приданое твое!” Так вот, я была бесприданницей. Мое приданое: внутренняя чистота, честность и верность. Если я говорю “нет”, то не надо ко мне подходить. Даже сейчас, когда 8 лет нет мужа, мне смешно слышать советы: “Валя, надо выйти замуж! Завести любовника”. Я не “романюсь”. Мне неинтересно надкусить конфету, а остальное выбросить. Если я что-то беру, то доедаю это до конца. Я жизнь не пробую.
“Чтобы какая-то немощь тыкала пальцем и говорила, что он со мной спал?!”
— Так какую жизнь вы выбрали, согласившись стать женой Владимира Басова? Непростую, наверное? — Не то слово. Я сейчас только вспоминаю, с кем я была знакома, благодаря Басову, но этих людей я не запомнила. Он был ярче всех. Владимир Павлович потрясающе держал аудиторию, но дома он говорил так же, как на публике. Когда мы с детьми оказывались единственными слушателями, то начинала болеть голова. Моя жизнь была служением, существованием в чужом ритме. Поэтому я и шизофреничка, и детям многое передалось. А как еще, если вы все время прыгаете с мчащегося поезда или вскакиваете на подножку? — Басов был внешне некрасив, но женщины его обожали. Вы ревновали? — Я не из тех людей, которые ревнуют. Он кокетничал, а женщины отвечали ему взаимностью. Это раздражало, но не больше. У меня свой свод законов. Меня нельзя бросить — меня можно потерять. Мне нельзя изменить. Ведь что такое измена? Человек изменяет всегда самому себе, и с этим он остается жить. Секс хорош, когда любовь. Тогда это феноменальное чувство. Все остальное — как дрова колоть. Зачем же мне дрова колоть, чтобы потом в меня, которую полюбила четверть страны — и какой страны! — какая-то немощь тыкала пальцем и говорила, что он со мной спал! Перебьетесь, ребята! — Владимир Павлович много снимал вас в своих картинах. Тяжело играть у мужа-режиссера? — Мне было тяжело только по одному поводу. Я пришла из театральной школы. Мой организм — это сдержанность, непрямое проявление чувств. Таинство должно оставаться! А Басов предполагал более открытый темперамент. Эта борьба продолжалась в двух картинах, а потом он снял наступление. Переломным моментом стал фильм “Возвращение к жизни” о трудной судьбе вора. Это был заказ МВД, и ленту принимал генералитет. К Басову подходили: “А кто эта актриса?” — “Это моя жена”. — “Дайте телефон”. Я была дома, готовила обед. Вдруг звонок: “Говорит генерал-лейтенант такой-то! Хочу вас поздравить с прекрасной работой”. Через секунду опять звонок: “Беспокоит генерал-полковник такой-то!” Я подумала: целая шайка меня разыгрывает. Мы тогда все разыгрывали друг друга. И тут вошел Басов. Он встал на колени: “Посмотрели картину, все в тебя влюбились. Спасибо тебе”. Он настолько в меня не верил, что рухнул, когда настоящие мужчины рухнули. — Как же он вас отпустил, позволил уйти? — А меня никто не отпускал, я сама по себе. Существуют границы, за которые не надо выходить мужчине. Я терпеливая. Три года ждала, предупреждала... — Вы взяли чемодан и ушли? — Дом, семья — это женщина! А мужчина — орел. Он парит над гнездом, и не дай Бог, чтобы он потерял хоть одно перо! Ощипанный орел никому не нужен. Я ушла, и оперение Владимира Павловича вдруг рухнуло. При мне Басов был одет и обут так, как никто. Рубашки были батистовые, две в день, ботинки самые дорогие. И сейчас вспоминают, какой он был пижон. — С таким человеком, как Басов, расстаться по-хорошему было, наверное, невозможно. Ваша история стала настоящей драмой. — Он уговорил детей остаться с ним, потому что “мама тогда обязательно вернется”. Владимир Павлович мертвого мог уговорить. Мне ничего не оставалось, как уйти. Или умереть, оставшись в доме. Я попала в онкологический центр. Ничего просто так не бывает. Начались суды. Меня облили грязью, приказали не снимать. Как Марию Ладынину, как Маргариту Володину — все по стандарту. Вызвали повесткой в суд лишать материнства. — Вам удалось наладить отношения с детьми? — Конечно. Дети-то мои. А кто им еще поможет? Наступил 91-й год. Лиза училась в Питере. Владимир Павлович приезжал к ней, но не водил в баню, не делал маникюр-педикюр. Я за ночь, пока Лиза спала у меня в гостинице, могла откипятить и выгладить ее форму. Я находила способы холить ребенка. С Сашей было сложнее, но я всегда использовала возможность передать сыну авоську с продуктами. “Вы меня ощупываете, как будто я сервиз” — В этот период вы встретились с Принцем Датским — великим оператором Георгием Рербергом. Сразу начался роман? — Принц оказался тоже не в самом хорошем состоянии. Он был человек не моего плана. Я его не полюбила, а пожалела. Я сама была без перьев, без крыльев, и он ко мне почему-то прибился. Мы познакомились на съемках фильма “Отец Сергий” Игоря Таланкина. Он подошел, когда я уже стояла в кадре: “Мы с вами не знакомы, я оператор Георгий Рерберг”. — “Мы знакомы, я говорила с вами по телефону. Вы звонили Басову”. — “Я никогда не звонил”. Вот так… …Картину снимали в Печерской лавре. На приеме у настоятеля всей съемочной группе подарили часы, а Георгию Рербергу — золотые, ему в тот день исполнилось 40 лет. Стояла ранняя осень, конец сентября, тонкое очарование пронизывало воздух. Разве мог человек, чье искусство называли светописью, не почувствовать этого волшебства? Вечером Георгий Иванович стал пытаться взять меня за руку, потом за коленку. Я говорю: “Простите, вы не слепой случайно? Вы так меня ощупываете, как будто я сервиз!” Рано утром я должна была улетать. Пошла к себе, и тут же пришел Рерберг: “Спички есть? Зажигалка? А духи?” Духи были. Он прикурил от розетки, и вырубилось электричество. Когда я прилетела в Москву, уже пошли слухи, что Рерберг со мной остался в номере. Тут же прибежал со студии Басов: “Скажи правду!” “Еще раз спросишь — выйду замуж за Рерберга”, — отрезала я. Гога перепугался насмерть, потому что я была женой крупного режиссера. Звонит: “Валя, я ничего такого не говорил!” Через несколько дней он позвонил: “Может быть, погуляем?” Она ответила: “Я не гуляю, у меня двое детей, муж и три фильма!” Однажды она вышла в магазин; у подъезда его машина. Доехали до площади Маяковского. Георгия колотило так, что он не мог удержать руль, и в арке у Брестской они врезались в другую машину. — Потом я всю жизнь над ним издевалась: “Ну что, летчик?” Он жил с мамой Галиной Семеновной. Я заходила к ним на чашку чая. Между нами ничего не было, пока я не развелась с Басовым. Для меня невозможно начать отношения с одним, не закончив с другим. Я поехала к Басову в больницу и взяла у него разрешение на развод. Судья спросил: “Как ваша фамилия?” “Титова. Я киноактриса”. Над моей головой висел мой портрет в красном платье. Судья онемел: ничего общего с актрисой Титовой. Перед ним сидела умирающая женщина. Вопросов не было. — Георгий Иванович был гениальным оператором. Его работы в “Зеркале”, в “Отце Сергии”, в “Дворянском гнезде” — признанные шедевры. А каким он был вне съемочной площадки? — У него образ внешне резкого, жестковатого, пошловатого человека. При этом — оголенные провода, нежная, светлая, вибрирующая душа. Я видела, что это никому не нужный человек. Я была потрясена. У него были сложные отношения с мамой, но когда она умерла, рыдал так, как не плачут любящие сыновья. Мучился жутко. Я его понимала: “Это мама, это пуповина — так и должно быть”. — Простите за бестактный вопрос, но почему вы не родили Рербергу ребенка? — У нас должен был быть ребенок. Мы много шутили, каким он будет. Но я тогда была без работы. Десять лет снимала квартиру. Каждую осень вышвыривают, каждое лето запускают. Когда нет своего дома, все зыбко. “Нет, Валечка, он на вас не женится” — У вас в доме на стене портрет свекрови. Она к вам хорошо относилась? — Несмотря на то что она была эгоистична и не мой человек по духу, мы с ней сошлись и дружно существовали. Рерберг ценил мою отходчивость, ум и легкость. Галина Семеновна меня допекала: “У Гоги такие красивые женщины”, а потом непременно добавляла: “Нет, Валечка, он на вас не женится”. Я терпела несколько лет. Однажды она опять произнесла свою коронную фразу. Я улыбнулась: “Галина Семеновна, эти вопросы решаю я. Скажу, и он женится”. Она обомлела, не знала, что ответить. Я казалась ей такой вялой, никакой — и вдруг голос подала: “Вы видите, кто здесь? Я. А где ваши красавицы? Я — самая красивая”. “А почему вы так решили?” — возразила Галина Семеновна. “Не я решила, а кинематограф. Передо мной Быстрицкая, за ней я!”
Они могли с Гогой меня обсуждать: “Ну, вот у Вали ноги подкачали”. Я тоже долго молчала. А потом не выдержала: “У меня ноги не подкачали. Это у вас вкус подкачал. Вы в музее-то бывали? Ни один уважающий себя художник не будет изображать худосочность!” Потом Гога говорил, что в каждом музее Валькина спина и Валькина шея. — В общем, вы пришли в чужой монастырь со своим уставом? — Я по-другому воспитана. В дом моего любимого дедушки, Ивана Степановича, чужие люди без приглашения не приходили. А Рербергу просто стучали в окно, даже ночью, благо первый этаж. Он выскакивал, пока я не сказала: “Предупреди товарищей: кипятком обварю! Существует телефон”. В их доме не было принято предложить человеку, который пришел, чашку чая. Галина Семеновна цепенела, когда я приглашала гостя к столу, а потом привыкла. И им все это понравилось. Однажды я выпила перед сном кефир и сказала: “Гога, убери стаканчик”. “Встань и убери, — ответил муж. — В нашем доме всегда белая скатерть и полный порядок”. Скажите, пожалуйста! Белая скатерть — это мое!  — Для многих вы остаетесь вдовой Басова. Мало кто знает, что вы были женой Рерберга. Не афишировали отношения? — Пятнадцать лет я была его любовницей. Не выходила замуж, пока был жив Басов. Всего мы прожили вместе 22 года. Гога не понимал, почему он все время рядом со мной. У него была установка: два месяца, и роман окончен. Как-то устроил сцену и орал, что он по столько ни с кем не живет. А потом сел и начал писать завещание, что оставляет все движимое и недвижимое мне, “моей единственной любимой, с которой живу уже 16 лет”. Я сказала, что не 16, а 20. Он обхватил голову руками: “Это я с тобой столько живу?” Я ведь праздник могу устроить среди поля — это его всегда поражало. Когда есть было нечего, пекла пироги. Друзья поражались: только вошли в дом, через 20 минут горячая, вкусная еда на белой скатерти. — Георгий Иванович рано ушел из жизни — в 62 года. — В России мужской век недолог, но в уходе Гоги не все просто. В жаркий день лечь в ванну, включив кипяток!!! Окна и балкон — настежь. Нонсенс! Когда бы он ни пришел, в каком бы состоянии он ни был, одежда, дом — все в идеальном порядке. Даже в мое отсутствие. Не хочется говорить, но и моя жизнь тоже мешала. Подавали в храм записки с моим именем за упокой... — Вам красота принесла счастье? — Конечно, нет. Красота — это дикая ответственность. Все равно что вам дали мундир, который нужно носить всегда. А жизнь бывает разная, и иногда хочется выйти без мундира. Но вы становитесь частью тех образов, которые сыграли, эталоном для огромного количества людей. Надо не раздражать тех, кто однажды вас полюбил. Вышла из дому — в полном порядке, у меня нет права разрушать то, что сделано кинематографом. Ведь образ создавали несколько человек. Вот сейчас повторяют: “Ах! “Семнадцать мгновений”!” Представьте себе другого исполнителя вместо Вячеслава Тихонова — и фильма нет. Судьба и артист сотворили чудо. Тихонов — лучше семнадцати мгновений… — Владимир Басов, Георгий Рерберг были как извержение вулкана. Может быть, вам нужен был совсем другой человек, тихий, покладистый? — Значит, моя суть женская жаждала таких мужчин, местами грубых, местами шальных. В мечтах рисуется красавец рядом, вежливый, воспитанный: “Садись, дорогая! Любимая, ты будешь кофе?” Смогла бы я с таким жить? Нет, меня от таких тошнит! В своих мужьях я любила полет!

Отзывы (2) Написать отзыв

дарья 09 Декабря 2018, 09:12

благодаричень хорошая статья прекрасно написано

дарья 09 Декабря 2018, 09:12

втвореликая актриса валентина титова желаем счастья спасибо

Здесь публикуются отзывы и обсуждения статей.

Сообщения не по теме удаляются.

не видно картинку?

нажмите

код:

Найти

Всего товаров: 0



Самые низкие цены

Аббатство Даунтон(все 6 сезонов+фильмы)


Коллекция Советских мультфильмов


Игра престолов все 8 сезонов за 1000 рублей


Сваты все 7 сезонов+новогодние за 1150 рублей


Чисто Английские убийства 22 сезона


Миллиарды все 6 сезонов за 1100 рублей


Полицейский с Рублёвки все сезоны+Новогодние


Джеймс Бонд все 27 фильмов на 27 двд


Любое копирование материалов сайта без ссылки на первоисточник запрещается.

Яндекс.Метрика