- Это что же получается: в «Черном вороне» вы вовсю занимались черной магией, и в «Она сказала…» за вами закрепили роль главной злодейки?

- Это в сценарии она выписана злодейкой. Но мне неинтересен образ героини, которая просто ходит и всем строит козни. Я адвокат своей роли. И потому постараюсь оправдывать свою героиню, Илону. Ведь все ее злодейство от отчаяния, от того, что ее бросил любимый…

- Вы не первый раз в Киеве?

- Знаете, побывать здесь было моей мечтой! Впервые приехала в Киев благодаря съемкам в нашем первом фильме с режиссером Андреем Праченко, сериал назывался «Развод и девичья фамилия». Получила огромное удовольствие от Киева. Съемки были весной – цвели каштаны. Чудный город, чудные люди! Огромное счастье, что Андрей Дмитриевич сейчас меня опять пригласил. Я согласилась сразу, не спрашивая даже, какая роль.

- Давайте вернемся к делам минувших лет. Говорят, с вашим именем связанна какая-то семейная легенда?

- На самом деле имя мне дала старшая сестра, которая старше меня на семь лет. Родители хотели сына – дескать, старшая дочь уже есть, теперь надо бы мальчика. Папа у меня капитан дальнего плаванья и, конечно, он хотел преемника, сына. Отец ходил в загранку, объездил весь мир, еще в советские времена семь раз был на Канарах... Когда родилась я, он с горя, естественно, напился, но потом, конечно полюбил меня всей душой. Родители спросили у моей сестры: «Как назовем?». Та ответила: «А давайте Таней». Так меня и нарекли. А я все свое детство старшей сестре завидовала – очень мне нравилось ее имя - Алена. Говорила: «Конечно, Аленочка и красивая, и имя у нее красивое, а я как дура – Таня! Фу!» Но со временем я, конечно, привыкла, а потом и вовсе полюбила свое имя. Сестра у меня с жестким характером, но при этом - добрейший человек. Сначала я была для нее и ее подруг куклой. В года три они меня пеленали, засовывали пустышки. Наряжали во все, что папа с загранки привозил, суперкрасивые по тем временам вещи. Я терпела. Сестра была мне во всем примером для подражания, эталоном. Сначала я ей подражала, потом тянулась к ней, а потом, когда разница в возрасте была заметна все меньше и меньше, мы стали подругами. Сестра по специальности «завпроизводством», в перестроечные времена она раскручивала рестораны. Бизнес-леди… А у меня вот коммерческой жилки нет совсем. Я в семье – паршивая овца, кроме меня актеров в ней нет совершенно.

- А вот если бы не стали актрисой, куда бы подались, в какую профессию?

- В детстве хотела быть капитаном дальнего плавания. Все девочки рисовали принцесс, а я - исключительно корабли. Говорила: «Папа, я тоже хочу быть моряком». А он сказал, мол, для этого надо закончить школу с золотой медалью. И я шла на «золото», пока в девятом классе не случилась первая любовь, и я не схлопотала «серебро».

- Как же все-таки попали в актрисы?

- А я авантюрно поступила - уехала поступать в театральный институт в неизвестный мне город. Впервые оторвавшись от родителей. Я ведь была достаточно домашним ребенком, не то, что бы «ботаником», но в пионерские лагеря не ездила, не любила этого – вставать утром по линейке, ходить строем, стоять под горном! Фу-фу. Разок поехала, выдержала неделю и скипнула оттуда. Другое дело – у бабушки: встаешь, когда хочешь, никакого тебе режима. Детство у меня было свободным, внережимным, без дневного сна.

А мысль о том, чтобы в актрисы пойти – тоже из детства. Смотрели как-то с бабушкой кино. Там что-то случилось, и я давай рыдать - жаль героиню. Бабуля попыталась меня успокоить: «Да перестань ты, у нее слезы парафиновые...» Тогда рассорилась с бабушкой и, наверное, тогда и решила, что вот вырасту, стану артисткой и докажу всем, что слезы - настоящие. В театральный поступала с мыслью: раз талант есть, то меня возьмут учиться, а не возьмут, значит, нету таланта. Первые экзамены провалила. Во-первых, у меня был провинциальный говорок. Во-вторых, накануне сожрала целый брикет мороженного и заработала жесточайшую ангину – пришла на экзамен, сипя. А попала в театральный только через три года. У меня по жизни вообще было много таких моментов, когда приходилось пробивать лбом стену. Думаю, это правильно и хорошо. Потому что если все время бы везло, все время было бы счастье, то это счастье было бы уже повседневностью.

- Татьяна, вы сейчас роковая брюнетка, хотя не так давно были огненно рыжей…

- Была. В свое время мне позвонили, сказали, что запускается сериал «Черный ворон» и меня хотят попробовать на одну из главных героинь — эдакую рыжеволосую ведьму. Обещали перезвонить через два дня. А я как раз сделала химию и выкрасилась в рыжий. А мне не перезвонили ни через месяц, ни через два. Пошла к своему парикмахеру: «Стриги, не могу я больше зависеть от этих бесплодных ожиданий». На следующий день звонок: «Срочно вылетайте!»

- Вчера вы просили на площадке дать вам тапочки вместо туфель на каблуках. Плохо относитесь к шпилькам?

- Больше привыкла к плоской подошве. Я - водитель, и мне гораздо удобнее в такой обуви. Хотя еще лет пять назад не мыслила себя без каблуков. Теперь у меня куча кроссовок и я их с удовольствием таскаю. Джинсы, кроссовки – это мой сегодняшний стиль. А он диктуется в первую очередь условиями жизни.

- Говорят, когда вы прилетали для съемок в «Разводе и девичьей фамилии» по Устиновой, то по пути купили духи, с названием созвучным с именем вашей героини: Кира Ятт – «Чистый яд». В этот раз ничего такого не было?

- Когда летела на пробы, увидела в дьюти-фри дорожный вариант моих любимых Pure Poison. Причем, это были даже не духи, а эликсир в а-ля старомодном флаконе, с грушей. Оказалось, это не привычный вариант аромата – в верхние его нотки добавили немного мандарина и еще чего-то. Взяла небольшой пузырек – запах как раз для этой моей, последней роли. Такой терпко-сладковатый. Именно так я ощущаю свою героиню. У меня ассоциация с осенними листьями. Но осенние листья уже не такие красивые, а она - не так любима…