- Густую бороду для роли в «Маленькой рыбке» специально отращивали?
- Да, я решил, что так будет лучше для образа. Во-первых, мой персонаж, Лайонел, немного старше меня, и если отмотать пленку лет на пятнадцать назад, то окажется, что парни его возраста в Сиднее ходили как раз с такими бородами: это было модно. Во-вторых, он наркоман-героинщик, и ему лень заниматься собственной внешностью. Наверное, для меня эта роль стала одной из самых трудных. Лайонел живет в мире, законы которого я плохо себе представляю. Пришлось вспомнить все, чему меня учили в театральном.
- Из фильма довольно трудно понять, какие отношения связывают Лайонела и Трэйси, которую сыграла Кейт Бланшетт. У вас и Кейт ведь не такая уж большая разница в возрасте, чтобы играть отчима и падчерицу?
- Мой герой старше, чем я сам, а героиня Кейт немного младше ее. Я сам не до конца уверен, но мне кажется, что Лайонел и Дженел познакомились еще до того, как она развелась. После развода Лайонел стал другом семьи и кем-то вроде отчима для героини Кейт. В фильме показаны его гомосексуальные привязанности, так что союз ограничивался только дружбой. С другой стороны, Лайонел – профессиональный игрок в регби, и он скрывал свою ориентацию: иметь подобную «семью» для прикрытия ему было выгодно. Для Дженел это тоже было неплохо – у детей был кто-то вроде отчима, а она могла хвастаться, что живет вместе со звездой регби.
- Вам нравятся такие фильмы, в которых зритель сам должен находить объяснение происходящему на экране?
- В общем, да. Хотя я считаю, что подобные запутанные предыстории есть у героев любого фильма. Персонажи ведь не появляются из ниоткуда, у них есть свое прошлое. Надо только размотать этот клубок по ниточке, которую дает сценарий. Есть вещи, которые не обязательно рассказывать, достаточно и намека. Я думаю, так и надо - пусть зрители учатся думать.
- В доме вашего героя висит его огромная фотография – на стадионе, с мячом для регби. Я так понимаю, это фотомонтаж?
- Да уж (смеется). Вообще-то я играл в регби в школе, в Австралии это вроде как национальный вид спорта. Но школьное регби все-таки попроще, там немного другие правила, чем в профессиональной лиге. Став взрослым, я на поле не выходил. Для фильма раскопали несколько фотографий знаменитых регбистов конца 1980-х и приделали к одной из них мою голову. Так что на той фотографии я помускулистее, чем в жизни. Кстати, вот еще одна деталь, которая в фильме не объясняется: Лайонел зарабатывает тем, что продает свои старые фото с автографами, пользуется остатками былой славы.
- Ваш собственный дом похож на то, что показано в фильме?
- Да нет. Я живу в совсем другом районе Сиднея, недалеко от океана. Он гораздо просторнее, светлее. Это старый дом, но я там полностью поменял внутреннюю планировку и сделал что-то вроде стеклянных стен с южной стороны. Там чудесно.
- Вы считаете себя исключительно австралийским киноактером?
- Еще бы! Я переехал в Австралию, когда мне было шестнадцать, и с тех пор живу в Австралии, снимаюсь в основном там же, работаю в театре в Сиднее. Я – стопроцентный австралиец.
- Многие австралийские актеры перебрались в Голливуд…
- Я бы так никогда не смог поступить. Не выношу Калифорнии. Голливуд сам иногда перебирается ко мне. Наиболее громкие проекты, в которых я участвовал, снимались почти у меня дома. «Матрицу» делали в Сиднее, как раз в том районе, где я живу. «Властелин колец» снимался в Новой Зеландии. Так что мне особенно и не надо далеко ездить, даже если я снимаюсь в голливудских блокбастерах. Путешествую в основном для души, ну, или на разные кинофестивали езжу. В России, правда, еще не был, но очень бы хотел. Особенно интересно было бы посмотреть на Санкт-Петербург.
- После «Матрицы» вам часто поступали предложения сниматься в похожих боевиках?
- Первый год-полтора после первой «Матрицы» - довольно часто. Теперь уже таких предложений почти нет; наверное, мода прошла. У меня в Лос-Анжелесе есть свой агент, и он мне пересылает все сценарии, которые к нему поступают. По большей части - чушь несусветная. Удивительно, но хорошие сценарии, которые я в последнее время получал, были написаны в Австралии!
- По какому принципу вы отбираете киносценарии?
- Если я прочитал сценарий, и мне немедленно захотелось увидеть этот фильм, это значит, что внутренне я уже согласился. Мне должно быть интересно.
- С «Приключения Присциллы, королевы пустыни» было так же?
- Режиссер этого фильма, Стивен Эллиотт, мой хороший приятель. Мы с ним были знакомы и до того - он работал ассистентом режиссера в одном из проектов, где я снимался, и мы каждое утро ездили на съемочную площадку вместе. Когда к нему пришла эта идея, он обсуждал ее со всеми своими друзьями. Сценарий появлялся у нас на глазах: помню, например, тот момент, когда он решил перенести действие из города в пустыню. Я тоже стал фанатиком этого проекта и просил его дать мне хоть второстепенную роль. Сначала он хотел пригласить настоящих трансвеститов, а потом вдруг предложил одну из главных ролей мне. «Ух ты, вот это будет эксперимент!» - подумал я. И тут же согласился.
- После этого фильма вас не принимали за трансвестита?
- Бывало и такое. Зрителям вообще свойственно воспринимать актеров по тому, какими они видели их на экране. Но я-то знаю, что любой человек, поговорив со мной пять минут, поймет, что в жизни я совсем другой.
- Ваш образ на экране меняется довольно часто и неожиданно. Вы специально подыскиваете такие роли?
- Я об этом не задумываюсь, но, наверное, подсознательно так и есть. Я люблю перемены. Поэтому и стараюсь совмещать работу в кино с работой в театре.
- Что вас привлекает в театре?
- Живая публика, возможность получить отклик прямо здесь и сейчас. Ну и размер тоже имеет значение: я люблю выступать на небольших сценах, в маленьких театрах, чтобы видеть всех зрителей в зале. Тогда это честная игра. В кино я обращаюсь к камере и особенно не задумываюсь о последствиях: публика увидит фильм гораздо позже, когда меня уже будет интересовать что-то другое.
- Вам не бывает обидно, что ваши театральные работы знает всего пара тысяч человек, но зато миллионы зрителей воспринимают вас как Агента Смита?
- Да нет, не обидно. Немного странно. Это нормальная ситуация, и не только в актерской профессии - когда больше всего любишь работу, которая тяжелее всего дается и за которую меньше всего платят.
- После того, как в «Матрешке» вы сыграли жениха эмигрантки из России, у вас появились какие-то знакомства среди русских австралийцев?
- Да нет, русская община в Сиднее довольно маленькая... Зато расположена в отличном районе, рядом с пляжем. Если говорить об эмигрантах, то в Сиднее больше всего выходцев из Юго-Восточной Азии. В «Маленькой рыбке», кстати, много эпизодов связано с вьетнамским кварталом Сиднея. Удивительное место: если туда попасть, кажется, что ты оказался где-то в Сайгоне. Вьетнамская община в Австралии самая большая, больше даже, чем японская. Хотя мои дети в школе изучают японский: это в последние годы популярно, многие австралийцы ездят в Японию в отпуск. Дороговатое удовольствие.
- Ваши дети уже решили, кем станут после школы?
- Моей дочери двенадцать, и у нее самые разные идеи на этот счет. А вот сыну уже шестнадцать, и похоже, что он всерьез решил стать актером. Конечно, для сына актера это естественно - я его таскал и на съемочную площадку, и за театральные кулисы. Не то чтобы я хотел, чтобы он стал актером, но я понимаю, как появился этот интерес: я ведь и в детских спектаклях играл, для пятилетних детишек. Мой сын с детства видел своего папу на сцене, видел, как тот превращается в разных людей. Когда я ездил по делам за границу, я брал его с собой. Но я знаю, что ему известна и другая сторона этой профессии. Кино в Австралии - не такая уж процветающая индустрия, и он видит некоторых из моих друзей-актеров, которые не могут найти работу, сидят без денег. У нашей семьи тоже бывали тяжелые времена, так что я точно знаю, что в карьере актера моего сына привлекают не высокие заработки, а сам процесс. Может быть, это и вправду зов крови.
- Раз уж вы заговорили о тяжелых временах… В какой момент вы поняли, что достаточно знамениты, чтобы не беспокоиться о будущем?
- Если честно, то после первой «Матрицы» все свои финансовые проблемы я решил. До того… Я начал работать сразу после актерской школы, и пережил уже столько периодов, когда работы для меня не было ни в театре, ни в кино, что в какой-то момент перестал об этом беспокоиться. Я просто знал, что пройдет пара месяцев, и на горизонте обязательно что-нибудь появится. Бывали моменты, когда у нас не было денег на овощи к обеду, но не было периодов депрессии, когда бы я ел себя и думал: «Я неудачник, у меня нет перспектив, я конченый человек». Я не планирую свою карьеру, не люблю загадывать наперед. Вот сейчас я разговариваю с вами, но не знаю еще, что буду делать через двадцать минут.
вирус в очках
Хьюго Уивинг родился в 1960 году в Нигерии, позже его семья переехала в Англию, а затем в Австралию. Там он окончил школу драматического искусства и начал работать в театре. Кинокарьера Уивинга началась в 1980-х - он снимался в фильмах самых разных жанров, от полицейских боевиков до психологических драм, а в 1994 году получил известность в кругах синефилов ролью в фильме «Приключения Присциллы, королевы пустыни». В двух фильмах про поросенка Бэйба Уивинг озвучивал сторожевого пса. Настоящая слава пришла к Хьюго Уивингу после съемок в двух трилогиях: в трилогии «Матрица» он сыграл агента Смита - порождение компьютерной программы, а во «Властелине колец» - эльфа Элронда.