Павел Прилучный – молодой, но многообещающий актер. Он уже покорил подростковую аудиторию ролью крутого геймера Дока в фильме Павла Санаева «На игре». Теперь снялся в новом мистическом сериале СТС «Закрытая школа», где сыграл неоднозначного персонажа – школьного хулигана Максима Морозова, сына богатых родителей, избалованного, но ранимого подростка. Вместе с другими учениками Максим расследует цепочку таинственных и страшных событий, происходящих в школе и окружающем лесу…
«Вокруг ТВ» поговорил с актером о его творчестве и нашумевшем романе со звездой «Сумерек» Никки Рид.
– Павел, какой жанр кино тебе близок: экшен, триллер, боевик?
– Мне нравятся артхаусные фильмы, странные, непохожие на другие, дающие людям возможность пофантазировать. Люблю фильмы Кустурицы, особенно «Жизнь как чудо». Я бы хотел сниматься у этого режиссера, если удача будет благосклонна ко мне.
– В каком формате нравится сниматься – сериале или фильме?
– В полном метре. На сериалы не всегда хватает терпения, полгода съемок – это очень долго. Хочется фантазировать, менять образы, чтобы не застояться. Но к сериалу СТС «Закрытая школа» отношусь совершенно по-особому! Мы все на этом проекте заинтересованные люди, делаем то, что нам нравится, и получаем от процесса удовольствие!
– Ты снимался в фильме «На игре», сыграл роль компьютерного гения. Какие у тебя взаимоотношения с компом? Есть ли у тебя хобби?
– Я фотографирую и, смею надеяться, что начал переходить с любительского уровня на полупрофессиональный. Очень люблю снимать ночную Москву или Москву на рассвете – рано утром, часов в 4-5. Езжу по городу, ищу красивые места, мосты… У меня уже есть маленький альбомчик из лучших фото, пока он хранится в цифровом виде на компьютере. Еще мне нравится фотографировать крупные планы. Чем я и занимаюсь у нас на площадке «Закрытой школы».
С компом у меня отношения очень хорошие. Я приобрел свой первый комп достаточно поздно, лет в 17, но до этого я гонял по компьютерным клубам, играл в «Контру», так что особо перевоплощаться для фильма «На игре» не приходилось.
– Снимаясь в «Закрытой школе», часто ли вспоминаешь свои ученические годы?
– Не помню ничего вообще. Это было страшное время в моей жизни. Я жил в Бердске под Новосибирском. Это как Люберцы для Москвы. Только Бердск еще жестче. Жесткий, но справедливый город, который меня многому научил.
Друзей по школе, конечно, помню, скучаю по ним, но давно не виделся, я не езжу домой – нет времени. Интересно, кем они стали, чего добились. Я бы хотел увидеть их и поболтать. У меня был лучший друг Максимка, мы с ним были юными пиротехниками и даже как-то пытались взорвать школу (смеется). Сидели ночи напролет, намешивали всякие взрывоопасные составы, придумывали, как можно сделать большую петарду из большого количества маленьких петард, а потом проверяли, как это все взорвется. Карманы у меня вечно были прожжены этими петардами, и пахло от меня петардами. С Максимкой мы не общались уже лет 10. Было бы классно снова встретиться!
Что еще помню? Красивый лес, озеро, воздух другой, люди другие. В Бердске мы жили в собственном большом доме, мне приходилось заниматься домашней работой. Прополоть, вскопать, полить. И это в то время, когда хочется пойти погулять, побеситься с ребятами, поиграть в футбол! Я мечтал всю жизнь о квартире. Так что когда наконец-то переехал в Новосибирск и стал снимать квартиру, был счастлив.
– Каково это – играть ученика школы в 24 года?
– Вполне нормально, скажу я вам. В каждом из нас внутри живет ребенок. Не важно, сколько тебе лет, 40 или 20. Мне кажется, что большинство людей просто играет во взрослых.
– «Закрытая школа» – сериал страшный, сам-то ты не из пугливых? В мистику веришь? Суеверный ли человек?
– Я не суеверный, но когда что-то случается, начинаю верить в нечистую силу.
– У тебя есть фобии, страхи?
– Гораздо сильнее психологический страх, когда что-то давит на психику, чем когда видишь нечто страшное и конкретное. Не скрою, мне бывает страшно – в конкретных ситуациях, в том, как они иногда развиваются.
– Какой из уже сыгранных тобою персонажей тебе близок?
– В каждом есть кусочек меня.
– Есть ли у тебя роль-мечта? Может, что-то из классики…
– Мне нравится играть острохарактерные роли.
– Ты с детства хотел быть актером?
– Моя мама – хореограф, а папа был боксером. Поэтому с пяти лет я занимался хореографией, а с семи – боксом. Они хотели меня максимально загрузить, чтобы я не вляпался в какую-нибудь историю. Бердск, я вам скажу, не самое лучшее в мире место для жизни. Если бы я не уехал оттуда, возможно, уже сидел в тюрьме, как некоторые мои друзья. У многих там судьба не сложилась. Помимо бокса и хореографии, занимался вокалом, пять лет ходил в музыкальную школу. У меня не были ни минуты свободного времени. Я искренне ненавидел все свои занятия и… хотел стать бандитом (улыбается) или хотя бы хозяином автосервиса. У нас заниматься хореографией было, мягко говоря, не по-пацански. Но спасибо родителям – они не обращали внимания на мои «хотения» и продолжали гнуть свою линию.
– Но в театральный-то ты пошел по собственной воле?
– В 14 лет я стал кандидатом в мастера спорта по боксу – и закончил с этим. У меня около 10 сотрясений! Когда стало портиться зрение, понял, что если буду продолжать в том же духе, то уже ничем не смогу заниматься, кроме бокса. Хореографией занимался долго, лет до 16-ти. Папы рано не стало, мама растила нас с братом и сестрой одна, денег не было. Я бы, наверное, и дальше танцами занимался, но обучение в хореографическом было платным, в отличие от театрального. Поэтому я пошел учиться на актера. Параллельно с учебой в театральном училище в Новосибирске отработал два года в театре «Глобус». У меня было четыре главные роли. У нас ставили приглашенные режиссеры Нина Чусова, Елена Невежина. И мюзиклы мы там делали. Самый массовый мюзикл «НЭП», в нем было занято около 200 человек! Он прогремел по всему городу, я же достиг своей планки и понял, что хочу большего. Никому ничего не сказав, поехал в Москву и поступил в Школу-студию МХТ к Райкину.
– Жизнь доказала: поступил ты правильно. Школа-студия дала тебе не только путевку в жизнь, но и помогла обрести интересные знакомства – в том числе и романтические. Пресса приписывала тебе роман с актрисой «Сумерек» американкой Никки Рид. Вы продолжаете общаться?
– Да, мы продолжаем общаться, и очень много! Она, в первую очередь, для меня хороший человек и друг, что немаловажно. Никки многое поменяла в моей жизни, я ее уважаю и ценю. Считаю, что она гениальный человек – в ее возрасте уже достичь таких вершин! Никки с 13 лет пишет сценарии, снимает фильмы, находит продюсеров… Она и как актриса очень известна в Америке, в Европе.
– Тебе нравится фильм «Сумерки»?
– Да. Качественная картинка, хорошо сделанные трюки. Но мне не нравится там Никки, это честно.
– Никки сделала тату с твоим именем у себя на руке… Как ты к этому относишься и как вообще относишься к татушкам у девушек?
– Я считаю, это красиво, мне нравится… Но когда человек набивает себе на руке русскими буквами чью-то фамилию, это не совсем адекватно. Я, конечно, преклоняю колени, это поступок! Мы с Никки потом много болтали об этом… Главное, чтобы было оправдание для тебя самого, ЗАЧЕМ ты это делаешь… А так, вообще, это ж твое тело, делай, что хочешь, украшай его, как хочешь. Я не вижу причин для внутреннего дискомфорта.
– Расскажи о своих татуировках. Сколько их у тебя? Когда и при каких обстоятельствах ты их сделал?
– Планирую прямо на днях сделать еще одну, она будет в недоступном для всеобщего обозрения месте, только для близких мне людей! Что это будет – секрет! Пока у меня одна татуировка. А с первой история такая: мне всегда хотелось сделать татуировку, а для фильма «На игре» режиссер искал изюминку во внешнем облике героя. Я и придумал такую штуку. Не считаю, что тату привязала меня к моему персонажу, она годится не только для одного героя. Тату получилась запоминающейся, не как у всех, и при этом неоднозначной… Слово DOC – можно расшифровать по-разному. Каждая буква может значить что-то особенное, в моей татушке много подтекстов, она уже давно стала моим родимым пятном, я не хочу от него избавляться, потому что воспринимаю его как часть себя. А предвосхищая вопрос о том, не помешает ли мне татуировка в классических или исторических проектах – отвечу: она легко замазывается гримом.
– Актеров часто обвиняют в неискренности, подозревают в том, что они и в жизни играют роль. А каков в реальности Павел Прилучный?
– Не знаю, встречались с ним пару раз, но я так и не понял (смеется).