Свою цистерну водки выпил

Многие герои Ефремова - люди выпивающие. Да и сам актер вызывает ощущение «миляги-парня», с которым хочется посидеть, поговорить по душам, а то и махнуть рюмочку. Но Михаил умеет себя контролировать. И на наше робкое предложение отметить знакомство застенчиво улыбнулся.

- Я люблю это дело. Но сейчас не могу. У меня еще работа сегодня. Нет, не съемки. Это какие-то переговоры-договоры, где нельзя быть поддатым... Были бы съемки - вопросов не было бы. Я могу сниматься в любом состоянии. Другое дело, как меня воспринимает съемочная группа в любом состоянии! (Смеется.)

- Выпивка придает настроение и силы?

- Нет, мешает снимать режиссеру. Когда выпью, больше никто не говорит, только я... Слово не даю вставить.

- Так это же хорошо!

- Не всегда!

- Смотрите, в этом ресторане полки до потолка уставлены выпивкой. Вот мы думаем, вы выпили столько или нет?

- Конечно! Цистерна будет... Кстати, эти «стеллажи» с бутылками придумал мой друг, сын режиссера Митты. Здорово, правда?

...Я выпивал, но в какой-то момент у меня в голове что-то щелкнуло, и алкоголь отошел на задний план.

- Почему многие актеры неравнодушны к спиртному? Специфика профессии?

- Я бы не так сформулировал вопрос: почему в России много пьют? Отвечаю: потому что в России холодно. Надо же как-то согреваться? Кем бы я ни был - гомо сапиенсом или гомо алкоголиком, это мое личное дело... Актеры с огнем играют: переживают на сцене чужие жизни, и это накладывает свой отпечаток, «отыгрывается». Нервная у нас профессия, и потому требуется как-то расслабляться.

- Вы говорили, что «расслабляться» начали еще на съемках фильма «Когда я стану великаном» - вам тогда было всего 13...

- Да какая разница, где я впервые злоупотребил?

- Говорят, на том же фильме и невинность потеряли, в 13 лет...

- Да, я ранний.

- Море, лето, девочки...

- Не девочки - проститутки.

- Вы снимали проституток в 75-м году?!

- В советские времена секса, как известно, не было официально, а теперь его, может быть, даже слишком много. В смысле слишком много о нем говорят. А тогда я - хорошенький мальчик, да еще артист. Проституткам было любопытно.

Я - форс-мажор

- А на вас слава родителей не давила?

- Есть дети-мажоры, а я с детства форс-мажор! У меня не только папа и мама актеры.  Дед - оперный режиссер Борис Покровский. Прапрадед - Иван Яковлевич Яковлев, создатель чувашского алфавита и письменности, был другом отца Ленина, в свое время открыл триста школ. Мне всегда говорили, что я не могу их подвести. Но я мог... В детстве мне говорили, что позорю их. Где-то до 30 лет я позорил. Потом спокойней стал. А в школе учился плохо. Выгнали из пионеров в четвертом классе, за эмоциональные поступки... Школа у нас была крутая. Дети секретарей горкома партии, дети артистов учились. Половина моего класса сейчас в Израиле наверняка (иронично).

В 9-м классе я столько двоек нахватал - ну забил на учебу, - и родители отдали меня в школу рабочей молодежи. Там я был всего два раза. Через полтора года мне звонят и говорят: «Вы помните, что вы учитесь?» «Да, помню». - «Вы знаете, у вас экзамен по химии. Выучите четырнадцатый билет». Я выучил и все хорошо сдал (смеется).

С донжуанством покончено

- Сейчас у вас самого шестеро детей. Воспитываете?

- Я почти все время пропадаю на съемках, и дети не рядом. Вернее, не все дети рядом. Потому и мало влияю. Никита (от гражданской жены Аси. - Прим. ред.) окончил Школу-студию МХАТ. У Николаши (от актрисы Добровольской. - Прим. ред.). также есть опыт в кино. Анна-Мария изучает английский язык в индийском штате Гоа - с ней моя бывшая жена Ксения Качалина. Трое детей от последней жены Сони - маленькие. С ними часто сижу дома... Отцовские чувства!

- Да, богатая биография... Недаром у вас репутация донжуана!

- С донжуанством давно покончено. Женившись на Соне (последней жене. - Прим. ред.), я стал примерным семьянином. И точно знаю: моя жена всегда права!

- А своего отца Олега Николаевича часто вспоминаете?

- Конечно. Все мыслящие люди задумываются о том, кто они в жизни. А мне чего лукавить? Передо мной планка  задрана была, хоть я и не на гонках.

Во МХАТе шла «Утиная охота». И в тот день играл Олег Николаевич вместе с вами. Там был эпизод, где вы приносите траурный венок вашему отцу - Зилову...

- О, я тоже запомнил этот эпизод. Мне тогда чуть плохо не стало. Вышел на сцену - и оторопел: отец лежит - не шелохнется, цвет лица совсем не его. Я испугался, пячусь назад. Лихорадочно соображаю, как бы сообщить, чтобы занавес дали. А он вдруг глаза открывает... В общем, я едва в себя пришел, отыграл как в полусне, реплики подавал еле слышно. Провожая меня со сцены «до дверей», «Зилов» укоризненно прошептал: «Мог бы и погромче говорить». Мне тогда лет двенадцать было, но актерский опыт я уже имел...

- Где вы были в тот момент, когда узнали о смерти отца?

- Дома. У меня тогда остановились часы, это были его часы... После его ухода был очень растерян, но мне помогла работа. Александр Наумович Митта сразу позвал меня сниматься в фильме «Граница. Таежный роман». Конечно, мне больше жалко, что его нет как отца, чем как вот Олега Ефремова. Потому что хочется иногда посидеть с ним, он умел сказать простые слова, но с такими интонациями, с  лучиками в глазах.

- Не секрет, что отец выпивал...

- Пытался бороться. Как-то он приехал из Франции, я к нему прихожу, а он пьяненький сидит, у него вино красное. Я говорю: «А ты чего?» А он говорит: «А мне врач во Франции сказал, что можно красное вино». Перед ним ящик этого красного вина. Я говорю: «Ну не ящик же можно, ну правда же!» Похвалила Пугачева.