- 2010 год – это перекрестный год России и Франции. Как вы считаете, кто вы в большей степени, русская или француженка?
- Я француженка русского происхождения. Русский – это мой родной язык, и я долгое время прожила в России. На самом деле, я скорее ощущаю себя гражданкой мира.
- Какое определение вы бы дали русской душе?
- Русская душа – это щедрость. Готовность отдать самого себя. Сама я родом из семьи артистов, поэтому мне кажется, что я вдвойне русская. Мой отец сначала был скульптором, а затем оперным певцом. Мама посвятила жизнь танцу.
- В каком возрасте вы впервые увидели родину своих родителей?
- С Россией я познакомилась без помощи родителей. В первый раз я оказалась там в 1959 году – меня пригласили как звезду кино. Я и представить себе не могла, насколько была там известна. Мои родители никогда и не думали возвращаться. Отец приехал во Францию в 1915 году. Он пошел добровольцем в армию и стал пилотом. Мама была одной из "белых". Она оставалась в России всю революцию, но уехала из страны в 1919 году в разгар гражданской войны. Во Францию она попала лишь спустя несколько лет, в 1927 году.
- Вы прожили в СССР более 10 лет. Что это было, любовь или политика?
- Да, я жила там с 1967 по 1980 год. Это была любовь с первого взгляда к Владимиру Высоцкому и России. Поэт и исполнитель Высоцкий находился в постоянной опасности: его подвергали цензуре, прослушивали, подставляли. Но несмотря на невыносимость коммунистического режима, интеллектуальная жизнь в Москве 60-х годов была просто восхитительна и пестрела разнообразием новых идей.
- Со смерти вашего мужа прошло уже почти 30 лет. Во время похорон за гробом в Москве следовали 200 000 человек. Это было невероятно?
- Некоторые говорили и о миллионе человек, и это было вполне возможно. Невероятным было то, что ни по телевидению, ни в газетах об этом практически ничего не говорили, за исключением нескольких сухих строк. Слухов оказалось достаточно! Сегодня памятник Высоцкому стоит на Бульварном кольце, где стоят памятники Пушкину и Гоголю, а на его могиле круглый год лежат цветы.
- Считал ли он возможным падение железного занавеса?
- Нет. Конца коммунизма никто не ожидал. Не думаю, кстати, чтобы ему понравилось то, что происходит сейчас: деньги во главе угла, полуполицейское государство и нищета.
- Хотели бы вы сегодня снова жить в России?
- Нет, теперь моя жизнь здесь. В прошлом году я приезжала в Москву, чтобы сыграть в посвященном Владимиру Высоцкому спектакле, который раньше шел в Париже. Я говорю и пою на французском и русском. Спектакль был рассчитан на постановку в обеих странах. Увидеть на сцене нашу ставшую легендарной пару российской публике показалось очень романтичным.
- Русские песни, что вы исполняли вместе с тремя вашими сестрами, заимствованные из русского репертуара театральные постановки – все эти реминисценции стали опорными точками вашей карьеры. Это часть вас самой?
- Наше детство было просто пропитано русской культурой, музыкой и танцем. Мы вместе даже записывали русские песни. Если же говорить о театре, здесь для меня Чехов вне конкуренции. Мы с сестрами часто ставили "Три сестры" - дали около 250 представлений.
- Ваша последняя книга рассказывает о несчастном случае с вашим сыном и медленном процессе выздоровления. Вы по-прежнему не теряете надежды?
- Нет, я не опускаю руки! Приобретенная на сцене и в танце дисциплина служила мне хорошую службу в течение всей жизни. Она придала мне здоровья, тонуса, твердой осанки. Сильный характер помогает стойко переносить удары судьбы. Возможно, его я унаследовала от своей бабушки-татарки. В ее жилах текла кровь степняков. Мой отец тоже был человеком смелым и решительным.