– Ох уж этот юбилей… Никакого отношения лично ко мне это не имеет, потому что люди так долго не живут… 80 лет – это вообще сумасшедший срок, который, слава богу, мне был отпущен. Представить, что это мне исполнилось 80 лет, я не могу никак. У меня такое ощущение, что это юбилей какого-то другого человека…

– Не пора ли артисту Лаврову написать книгу? Сегодня это модно.
– Действительно, моя жизнь – это длинная история, мне пришлось встретить много интересных людей, и можно было бы набрать этих встреч на книжку. Но я, к сожалению, никогда не вел дневников, поэтому помню обычно общие впечатления о человеке, событиях, а для книги важны и интересны точные, конкретные детали. Да и некогда – вот сейчас нас гоняет с утра до вечера режиссер, какая тут книжка…

– Как вы сегодня оцениваете себя в роли Ленина, которого вам доводилось играть?
– Мне кажется, что фигура Ленина – это необыкновенно интересный материал. Это абсолютно шекспировские страсти, это трагедийная личность, человек, жизнь которого предоставила такой материал для фантазии, для разработки, особенно с возможностью изучать недоступные ранее источники. Это масса противоречий, сложная натура. Мне кажется, для артиста просто подарок сыграть такого человека. На себя я этот костюм уже не примеряю в силу возраста, а любому другому артисту могу пожелать успеха и позавидовать.

– А Понтий Пилат – ваш герой?
– По крайней мере работать у Бортко мне было интересно. Сами понимаете, что «Мастер и Маргарита» – это сложный и любопытный литературный материал, я работал с удовольствием.

– Есть ли роли, которые вам не удалось сыграть, но очень мечталось?
– Я вам скажу, что сейчас у меня уже каких-то актерских амбиций нет. Были когда-то роли, в частности, хотелось сыграть роль Феди Протасова в «Живом трупе». Но как-то не получилось. Как в «Квартете», мой герой, оперный певец, говорит о том, что ему хотелось бы спеть Тристана или Зигфрида в операх Вагнера. Так и мне мечталось о Протасове, сыграть, как человек хочет уйти от государственной машины, которая на тебя давит, но не случилось. Честно скажу – наигрался. И силы уже не те, хотя, когда нужно идти на репетицию, бежишь, как старый конь, которого зовет полевая труба. У нас такая профессия – она приносит наслаждение.

– Я знаю, что вы большой противник антрепризного театра, очень скептически относитесь к театральной реформе.
– Перед русским театром стоит очень серьезная задача сохранить репертуарный стиль. Недавно посмотрел по телевизору «Адъютант его превосходительства». Конечно, там играют мои любимые друзья – Стржельчик, Юра Соломин. Но кроме того, обратил внимание, как тщательно сделана эта картина! Много лет назад сделана, но как это хорошо! Как это контрастирует с торопливостью и легкомысленностью большинства наших сериалов! Эта опасность подстерегает и театр. Если мы потеряем серьезный психологический театр, с определенными традициями, с определенными направлениями, мы потеряем театральную Россию. Если обратимся к развлекательности и зарабатыванию денег, мы превратимся в рядовую театральную среду, каких полно в мире. Они, наши коллеги из других стран, всегда раньше завидовали нашей театральной школе. Я бывал за границей много раз и знаю, как они стремились разгадать тайну русского театрального искусства.

– Социологи выяснили, что около 40 процентов людей перестали в нашей стране покупать книги. Если человек перестает читать, он перестает мыслить, не так ли? Значит ли тенденция, о которой говорят социологи, что наше общество перестанет быть мыслящим?
– Вот у меня штука такая в руках (достает сотовый телефон). Я помню очень хорошо первый телефон у нас в квартире, даже помню номер: 4-12-13, группа «А». Нужно было нажать кнопочку на аппарате, который висел в прихожей, снять трубку, и оттуда раздавался голос. И нужно было сказать: «Барышня, мне, пожалуйста, группу «Б», 4-12-13». И она нас соединяла. А теперь, черт знает, что есть в этой маленькой коробочке, на которой я даже не все кнопки освоил. А внучка моя играет на этой трубочке в шахматы, что-то перезаписывает, фотографирует. А вдруг сейчас, в эпоху Интернета, эти технологии заменят книгу? Но я лично получаю удовольствие от чтения старых книг. Я консерватор и ретроград? Может быть. Но мне жалко книжку. Я книжку очень люблю, собирал библиотеку в букинистических магазинах. Мы играли «Ревизора» в театре, помню, я купил себе у букинистов книгу, изданную при жизни Николая Васильевича Гоголя. Открывал эти страницы и погружался в эпоху… Другое дело, что сегодня читают. У меня такое впечатление, что в основном детективы. Помню, совсем недавно наши толстые журналы начали публиковать Распутина, Астафьева, и вся страна их читала! Надеюсь, душа жителей России скоро потребует чего-то большего, чем приключенческой литературы…