Свадебное платье? Какое свадебное платье? До свадьбы заживет? До какой свадьбы?»
Супермодель Ирина Шейк в ответ на наши намеки демонстрирует абсолютную невозмутимость. Весь интернет, вся желтая пресса бурлят слухами о ее романе и возможном бракосочетании с португальским футболистом Роналду, а она делает вид, будто ни сном ни духом. И сколько бы мы ни морили ее голодом на съемках фотографий для этих страниц, сколько бы ни топили в бассейне или заставляли часами позировать на невыносимой акапулькской жаре, Ирина ни слова не проронила про свою личную жизнь. Хотя в перерывах хватала телефон и, стрельнув у кого-нибудь из съемочной группы сигаретку со словами: «Вообще-то я не курю, так, одну-две иногда», строчила кому-то бесчисленные эсэмэски или имейлы. Привычка использовать с толком каждую свободную секунду — верный признак востребованного и целеустремленного профессионала. И с целеустремленностью у Иры проблем не было никогда.

Просто я с самого детства знала, что меня ждет необычная судьба», -утверждает 26-летняя Шейк. Судьбе помогла мама, пре­подаватель по классу фортепиано в еманжелинской школе: она за компанию со старшей сестрой отправила семнадцатилетнюю Ирину, тогда еще Шайхлисламову, в местную имидж-студию, искавшую моделей. Потом была побе­да на местном конкурсе красоты «Супермодель 2004», где ее заме­тил модельный скаут Гия Джикидзе, открывший миру Наталью Водянову, Евгению Володину и Ольгу Шерер. С его подачи Ирина сме­нила фамилию на более звучную и отправилась покорять Париж.

Сбиваясь с русского на английский, Ирина вспоминает: «Было очень тяжело: никого из родных рядом, французского не знаю, по-английски — тоже с трудом. В карманах — дырка, нам плати­ли по 50 евро в неделю, и этого еле-еле хватало на еду. А еще при­ходилось постоянно бегать по ка-стингам. Но я ведь из России, мы любим и умеем работать». В итоге в 2007 году Ирина подписала глав­ный из своих контрактов: ее экзотическую, жгучую красоту оценили представители итальянской бельевой марки Intimissimi, лицом которой она является и по сей день. Полтора года назад у Шейк случился еще один карьерный прорыв: она стала первой российской моделью на обложке престижного американского издания Sports Illustrated. Отныне ее жизнь — мечта каждой девушки: вечеринки, роскошные отели, модные съемки и, в качестве приятного разнообразия, — интервью. На этот раз — на русском языке.

Ирина, выспаться успеваете?
Да. Я ведь вечеринки и вообще ночную жизнь не очень люблю. Если вы увидите меня в клубе, то, скорее всего, я там по работе. К тому же у меня режим: я родом практически из деревни, приучена ложиться спать как стемнеет и просыпаться с первыми петухами.

И в какой деревне вы прописаны?
У меня квартира в Нью-Йорке. Но не сказать, чтобы я там именно жила, я постоянно нахожусь в разъездах. А настоящий дом для меня по-прежнему Россия, хотя и бываю там нечасто. Дважды в год обязательно езжу в Челябинск, навестить папину могилу (он умер, когда Ирине было четырнадцать) и, конечно, увидеться с мамой, бабушкой, сестрой и племянницей. Сейчас, кстати, делаем нашей крошке паспорт, надеюсь, этим летом она приедет ко мне в Нью-Йорк. А еще я хотела бы объездить всю Россию, как это сделала моя мама — вот кто на­стоящая путешественница. Она и сейчас с удовольствием летает, уже по всему миру. Правда, только в компании со мной. Одна не может — не знает английского.

Чем вы занимались в России до отъезда в Париж?
Я училась на факультете маркетинга в челябинском государственном университете. А в детстве мечтала стать учительницей литературы: придумывала всякие истории, немного писала и обожала читать. Для меня и сегодня лучший отдых — с книгой на диване. Стараюсь читать на русском, для практики, обожаю Акунина и Достоевского.

Как вам вообще живется в статусе «международного скитальца»?
Честно говоря, я ужасно скучаю по России. Когда в Нью-Йорке у меня случаются особо острые приступы ностальгии, хожу в русскую баню. Парюсь по-настоящему, с веником, у меня даже свой личный банщик есть. Время от времени готовлю себе русскую еду -борщ, котлетки с пюре, пельмени. Мне так стыдно, что я так мало знаю Россию, ведь у нас великая страна с великой историей,и я уверена, что будущее за Россией и, конечно, за русской культурой.

Друзья детства у вас остались?
Да, есть несколько человек, с которыми мы до сих пор поддерживаем отношения. Но сейчас я более дружна с коллегами — Анной Вялицыной и Джессикой Уайт. Не верьте тем, кто утверждает, что дружба между моделями невозможна, это не так. Вас постоянно красят и приче­сывают. Как в таких тяжелых условиях сохранить красоту? Трудно, конечно, хотя никаких особых секретов нет: здоровый сон, хороший увлажняющий крем, кокосовое масло для волос. Мне еще повезло, у меня отличная наслед­ственность. А вообще я к этому легко отношусь, в жизни всегда приходится чем-то жертвовать.

Чем же еще?
Ох, ну, во-первых, у меня джетлаг постоянный, я порой просыпаюсь и не понимаю, где нахожусь и какое время суток за окном. Семью вижу мало, друзей тоже. Даже домашнее животное — роскошь. У меня Лабрадор Чезаре — ну, вы понимаете, в честь Юлия Цезаря, потому что замашки у него совершенно царские. Так вот, постоянно ломаю голову над тем, куда его пристроить во время своих путешествий — не будешь же таскать его за собой по всему свету.

В питании, наверное, приходится себя как-то ограничивать?
Особых диет не соблюдаю, просто стараюсь питаться полезной пищей — свежие овощи, мясо, фрукты. Когда есть время, хожу в спортзал.

А когда контракты подойдут к концу и времени появится больше, чем хотите заняться?
Помогать. Детям, животным, людям с ограниченными возможностями: удачей надо делиться. Почву для деятельности готовлю уже сейчас: вместе с фондом Pomogi мы собираем средства на операции для больных деток.

Модели часто рассказывают, что их дразнили в школе за рост или худобу. А вас за что?
Меня — за смуглый цвет кожи и слишком пухлый рот, То есть именно за то, на что клюнули западные агенты и фотографы, сравнивающие меня с лучшими бразильскими моделями — Аной Беатрис Баррос и Адрианой Лима. Кстати, призываю в свидетели всех, кто смеялся надо мной в начальной школе: губы у меня натуральные!