Станция Тайга

— ВЫРОСЛА я в Новосибирске, жила наша семья в так называемом писательском доме, мои папа и мама были литераторами. Папа — Владимир Степанович Макаров — член Союза писателей первого созыва, вступил в 1934 г. (храню его книжечку с факсимиле Максима Горького), к несчастью, через полгода после этого умер, ему не было и тридцати пяти. А мама — Анна Ивановна Герман — успела до войны заочно закончить Литинститут, написала роман «Возвращение», работала заведующей литчастью в ТЮЗе, а потом в «Красном факеле», знаменитом сибирском театре. Мамин отец — Иоганн (но все его звали Иваном) Михайлович — был ссыльным поляком, я долгое время не знала, что он мой родной дедушка, от меня это скрывали. Там была целая группа ссыльных поляков — попали в Сибирь за какое-то восстание, мой дедушка участвовал в нем совсем молодым. В Сибири встретил мою бабушку, которая была переселенкой из-под Бронниц, и, чтобы жениться, принял православие, на этом настоял священник. Жили они в городе Тайга Кемеровской области, где, собственно, я и родилась.

Увезли меня из Тайги в раннем детстве, поэтому мало что помню, но в позапрошлом году встретилась со своей родиной. С концертами объездила все кузбасские города, попала в Тайгу. И увидела кедры! Как же бросилась к старому кедру, знала же, что он помнит время, когда мама моя была молоденькой, а дедушка работал на станции. Причем дед был достаточно образованным, корни его родословной, рассказывали мне, уходят в Австрию. В доме дедушки было много вещей, выписанных из Варшавы, — зингеровская машинка, рожок для обуви…

В тот первый приезд в Тайгу немногое смогла увидеть, поэтому приехала еще раз одна. Потом мы отправились в Мариинск, где жил мой дедушка по отцу и куда меня маленькой привозили на лето. Дед был гармонным мастером, в Сибирь с братом переехал на «земли», видимо, еще в конце XIX века. Кроме гармони дедушка прекрасно играл на гитаре и мандолине, эти инструменты всегда висели у него на стене в мастерской. Расскажу, как в Мариинске мы искали дедушкин дом. Я не помнила ни названия улицы, ни номера дома, но смогла точно указать, куда надо идти. И вот идем по улице, а нашего дома все нет. Меня уже торопят — скорее на концерт! Чувствую, что мы почти у цели, но программу выполнять надо. И, когда уже шла на сцену, прибежали мои сопровождающие и говорят — нашли! После концерта мы поехали к дому — стоит как новенький, хозяин его отреставрировал, подновил, и все кругом подтвердили: «Да, здесь жил гармонный мастер».

Именно в Мариинске на высоком крыльце дедушкиного дома я дала первое представление. А в Новосибирске, когда туда эвакуировали из Ленинграда Александринку (Пушкинский театр), филармонию и ТЮЗ, ходила на все представления. Кроме того, занималась в драмкружке, мы ездили со спектаклями по госпиталям. Под влиянием всего этого и выбрала профессию. В 1943 г. ВГИК объявил в Алма-Ате первый набор на все факультеты. И я, закончив в шестнадцать лет школу, поехала поступать. А когда мы приехали в Москву, оказалось, что в Москве тоже был набор, и эти два курса объединяют в один, и мастером будет Герасимов. Ну, конечно, был огромный отсев, после первого семестра из пятидесяти осталась половина. А закончили тринадцать человек, но зато кто — Сергей Бондарчук, Анатолий Чемодуров, Глеб Романов, Клара Лучко, Людмила Шагалова, Евгений Моргунов.

Бондарчук и роза

…СЕРГЕЙ Бондарчук ухаживал за мной целую зиму, встречал, провожал, весной приходил всегда с цветами. Однажды принес такую роскошную розу…

Жили мы в однокомнатной квартирке, которую выхлопотала сама. Это очень смешная история. Сергей был в Киеве на съемках «Тараса Шевченко», а мы с Лялей Шагаловой, получив Сталинские премии, решили приобрести мутоновые шубы. Но как — в магазинах дикие очереди?! И мы решили, по чьей-то подсказке, пойти в Моссовет. Нам сказали, к кому нужно обратиться. Пришли, изложили суть просьбы, человек сочувственно выслушал и позвонил директору: «Девочки, вы нам скажите, какой вам размер и цвет нужен». Ляля заказала черненькую, а я — коричневую, причем не зная своего размера. Вскоре нам передали свертки с шубами, и я пошла поблагодарить этого человека. И рассказала, что у меня нет квартиры и негде даже прописаться. «Ну что ж, напишите заявление». «А разве дадут?» — недоверчиво спросила я. «А почему нет, вы же не с улицы, вы лауреат Сталинской премии». И я оставила заявление на имя председателя Моссовета, недоумевая, при чем тут моя премия, и вскоре забыла о нем. А однажды соседка говорит мне: «А ты что же не идешь за ордером? Тебе квартиру дали». — «Квартиру?.. Я комнату просила, чтобы можно было оформить прописку». Вот так и получила квартиру на Песчаной улице.

Там у нас с Сергеем Наташа родилась, и роль у него пошла, и я полетела к нему в Киев на съемки. Иду, а он летит с цветами прямо через летное поле. Еще помню, в 53-м снималась у Пудовкина в деревне Маркино Горьковской области, а Сергей в Белгороде-Днестровском под Одессой — у Ромма, в фильме «Адмирал Ушаков». И вот получаю телеграмму, что он приезжает, еду встречать на станцию и вижу — вышагивает с чемоданчиком по шпалам: поезд остановился где-то в неурочном месте… Я летала к нему в Белгород-Днестровский, потом — в станицу Зеленчукскую, а он ко мне — на съемки «Высоты». Это было уже после его съемок в «Отелло»… И вот, собираясь на съемки фильма «Дорогой мой человек», — Сергей очень хотел, чтобы я снималась в этой картине, — я сказала ему, что мы должны расстаться… Не могу сказать, что у меня осталось горькое ощущение в связи с тем, что мы расстались. Скорее наоборот — я освободилась… А он был потрясен тем, что я сама предложила ему расстаться…

— Мы живем в непростые времена — где вы черпаете силы для победы над негативными эмоциями?

— В моей семье с детства было принято много работать. Много работали мои папа и мама, много работаем мы с Наташей. А что касается моего мужа, известного хирурга, академика, — он просто образец для всех нас. Мы все много трудимся, нам некогда переживать негативные эмоции.