- В судьбе каждого человека, каждой творческой личности есть моменты, когда жизнь словно делает вираж. Все меняется, и начинается новый этап. Такие моменты потом называют судьбоносными. Какие события в вашей жизни были переломными?
- Думаю, что все началось еще в детстве. Как говорит мой учитель Петр Наумович Фоменко, девяносто процентов того, что есть в тебе, - это спасибо родителям. И спасибо моим родителям, которые не имеют отношения к искусству, но являются по-настоящему творческими людьми. Все наши семейные праздники проходят по сценарию, все конкурсы вальсов они выигрывают. Они прекрасно поют, а когда я приезжаю в Челябинск и мы едем на машине домой, то всегда поем песни. Так что тяга к творчеству у меня, конечно, от родителей. Другое дело, что я не думала о том, что буду заниматься этим профессионально. В детстве много чего делала - ставила спектакли, занималась танцами в хореографическом коллективе, пела. Когда подросла, я все равно очень любила праздники, и мне захотелось, чтобы это стало моей профессией. Я поступила в Институт культуры и искусства на факультет театральной режиссуры. Но в процессе учебы мне вдруг очень понравилось играть на сцене. Я доучилась, получила режиссерский диплом, но, встретив свою судьбу, Гарольда Владимировича Стрелкова, я поняла, что так, как он ставит спектакли, я ставить не могу, а хуже - мне не хотелось. При этом я почувствовала, что меня не хватает на то, чтобы постоянно делать спектакли, а вот играть на сцене - это я могу. Закончив Институт культуры, мы поехали в Москву, и после самых разных и сложных перипетий в нашей совместной судьбе мы решили поступать к Петру Наумовичу Фоменко. И только поступив, мы, наконец-то, поняли, какое это счастье, как мало до этого мы знали о профессии, о сцене, о театре. Каждое занятие у Фоменко - это действительно школа, это то, что тебе действительно пригодится на сцене. Я очень много получила от Евгения Борисовича Каменьковича, прекрасного педагога. Он дал мне ощущение легкости игры, открыл само понятие игры. Четыре счастливых года у Фоменко пролетели, и Стрелков стал ставить такие любопытные спектакли, что мне стало интересно в них работать. И сейчас у нас случилось большое счастье. Мы открыли собственное творческое объединение "Стрелковтеатр". Театр АпАРТе подарил нам все наши спектакли, благословил на самостоятельный путь, и теперь мы будем жить отдельно. Пока у нас нет своего дома, но у нас уже появились друзья - это Нина Николаевна Базарова, заведующая отделом культуры Юго-Западного округа. Она посмотрела все наши спектакли, влюбилась в них и теперь принимает в судьбе нашего театра деятельное участие. Уже прошел фестиваль наших спектаклей, в котором принимали участие и спектакли, поставленные Стрелковым на сцене Сургутского театра.
Не могу не сказать об артистах нашего театра. Главное, что всех нас объединяет, - это то, что мы говорим на одном языке. Это и Александр Сухарев, и Алексей Зуев, и Дмитрий Прокофьев, и молодая актриса Ксения Караева, и заслуженный артист России Сергей Серов и народный артист России Евгений Балмусов (актеры Российского Молодежного театра), и Дмитрий Бобров, и Лариса Шатилова (актриса Театра Российской Армии), и Дмитрий Балашов. Вот это наш костяк, который готов участвовать в новых историях.
А появление в нашей творческой судьбе Сургутского театра с его молодой и талантливой труппой - это еще один счастливый момент. Там большая сцена, можно сказать - другое измерение, и там Стрелков выпустил три проекта - "Ричард III" Шекспира, "Униженные и оскорбленные" Достоевского и мистерию "Гори, гори, моя звезда". А сейчас мы работаем над спектаклем по книге братьев Стругацких "За миллиард лет до конца света". Так что планы у нас наполеоновские.
- Уход из театра - вещь в большинстве случаев непростая и болезненная. Почему и как произошло ваше расставание с театром АпАРТе?
- Нам было здорово в театре АпАРТе, мы жили дружно. Но дело в том, что Стрелков достаточно плодовитый режиссер и ставит большие спектакли. А это огромные декорации, костюмы и так далее. Для небольшого театра АпАРТе, у которого есть свои спектакли, свой художественный руководитель и свои заботы, наше содержание - вещь непростая, тем более что база театра невелика. И однажды мы поняли и театр АпАРТе понял, что пора нам жить самостоятельно.
- Из ваших слов ясно, что объединение "Стрелковтеатр" будет стараться уйти от антрепризной модели существования. Значит ли это, что вашему коллективу близки идеи театра-дома, столь нехарактерные сегодня для молодого театрального поколения, стремящегося к самостоятельноcти во всем?
- Молодые ведь тоже разные. Для нас театр-дом - это принципиально. Есть потрясающие актеры, но они говорят на другом языке. Они не лучше и не хуже нас. Они просто другие, другой группы крови. А нам хочется, чтобы был театр-дом - не потому, что это прихоть. Совсем нет. Это творческая необходимость. По-настоящему хорошие вещи мы можем делать только в своем коллективе. Мы ведь уже походили по театрам и знаем, как трудно находить общий язык. Мы его находим, но времени и сил на это требуется в три, в четыре раза больше.
- Отказавшись от режиссуры, вы выбрали актерскую профессию, которая часто приносит своим избранникам много разочарований. Вам приходилось разочаровываться?
- Когда я училась в институте, то мне хотелось, чтобы тот или иной педагог подошел ко мне после спектакля и сказал, что я замечательно играла. Когда это происходило, то у меня была детская радость. Я была просто счастлива и ни о чем больше не думала. И вот это стало моей работой. И отношение к себе самой у меня изменилось. Разочарований не было. Нет. Все, что я считала правильным в театре, работает до сих пор. Вещи, в которых я была уверена, остались неизменными. А вот момент признания - это не всегда момент, связанный с творчеством. Я поняла, что не могу нравиться всем. И еще поняла, что от работы надо отдыхать. Только с отдыхом нельзя затягивать.
- Помните знаменитую фразу из фильма "Москва слезам не верит": "Все в Москву едут, будто она резиновая"? Так что же такого притягательного было в Москве, если вы решились бросить родные края и по сути начать все сначала?
- На самом деле я всегда смеялась над теми, кто говорил: "Ах, Москва, Москва, как там здорово, как хорошо" и т.д. А потом случилось так, что я с Гариком поехала в Москву на десять дней. Мы тогда еще учились в институте. И вот за десять дней в Москве мы посмотрели "Ленком", "Сатирикон", Театр им. Пушкина. И у меня было такое ощущение, что я прожила в Москве не десять дней, а целый год. По ритму жизни, по темпу, по всему Москва - это другая планета. И я не ожидала, что когда вернусь домой, то в Челябинске сильно заскучаю. Все мои планы относительно той жизни показались мне такими мизерными, такими незначительными, что надо было что-то делать. К тому же я была под сильным впечатлением от актерских работ, от актеров высочайшего класса, которых увидела в Москве. Я поняла, что есть к чему стремиться. И Москва меня словно потянула. Хотя когда я приехала сюда, то месяц рыдала: все куда-то бегут, толкают меня. А мне и бежать-то некуда - полная неустроенность. Но уже через месяц я сама бежала куда-то вместе со всеми и так же толкалась… Сейчас это - абсолютно мой город.
- Стало уже почти традицией, что ученики Петра Наумовича Фоменко приходят работать в его театр. Почему же ваша творческая жизнь оказалась не связанной с театром "Мастерская Петра Фоменко"?
- Так случилось, что к этому времени у меня было уже много спектаклей вне "Мастерской". И сама Мастерская Петра Фоменко тоже перерастала в театр. Конечно же, надо было быть там, в семье, отдавать ей все время. А у меня были работы на стороне, от которых мне не хотелось отказываться. И так уж получилось, что наши пути разошлись. Но для меня Петр Наумович был и остается тем человеком, тем мастером, чьим мнением я особо дорожу. И когда Фоменко пришел на премьеру фильма "Небо. Самолет. Девушка" и похвалил меня, я была на седьмом небе от счастья. Я поняла, что в этом фильме мне действительно удалось сделать что-то стоящее.
- Какой принцип существования вам ближе: удачу надо успеть схватить за хвост или терпение и труд все перетрут?
- Конечно, здорово, когда тебе сопутствует удача. К везению я отношу, например, то, что меня пригласили в "Вишневый сад" в постановке Някрошюса. Варя - одна из моих любимых ролей. Это тот случай, когда все сошлось - замечательные актеры, замечательный режиссер, потрясающая пьеса. Думаю, актерам нужна удача. Это как праздник, который должен быть. Как Новый год, как день рождения.
- Инга, вам нужна слава?
- Плох тот солдат, который не мечтает о славе. Но я не за ту славу, когда идут по головам, когда выбирают удобные моменты, нужные роли и так далее. Просто мне такая слава не нужна. Я себе долго врать не могу. Слава для меня - это как вариация того, что надо быть интересной, быть разной, лучшей, быть такой, какой еще не была, получить признание тех людей, которых уважаешь, признание партнеров. Вот это слава, и она мне нужна. А вот такое внимание, когда обсуждается, где я сплю, что я ем, как я сижу на своей кухне, меня отталкивает.
- А Нина Заречная из чеховской "Чайки" в финале пьесы говорит о том, что в актерском деле главное не слава, не успех, главное - нести свой крест и веровать. Вы с этим не согласны?
- Нет, согласна. В актерской профессии без этого нельзя. "Неси свой крест и веруй"… Конечно! Ну вот сейчас ты чувствуешь, что пришел успех. Но это - мгновение, не больше. И вот оно уже прошло. А потом надо двигаться дальше, надо снова доказывать другим и самой себе, что ты имеешь право заниматься этой профессией. Ведь профессия актера - это болезнь. Счастливая. Но болезнь. И она несет в себе все особенности болезни - страдание, переживание и бесконечное недовольство собой. Да. Надо нести этот крест…
- Один хороший актер на вопрос, зачем он снимается в сериалах, ответил, что это проверка на профессионализм, ведь на такой съемочной площадке актером никто не занимается, и он остается один на один с ролью. А что дает вам работа в сериалах?
- Меня уже упрекнули в том, что я начала сниматься в сериалах. А я не считаю, что "Дети Арбата" - это сериал. Для меня это многосерийный фильм, сделанный по всем законам большого кино. И это счастье, что у меня появились такие сериалы. Скоро выйдет "Доктор Живаго", в "Мертвых душах" Павла Лунгина у меня очень интересная большая роль. Но я нисколько не осуждаю тех актеров, которые снимаются в других сериалах, менее интересных или, как мне кажется, менее удачных. Актеры - люди. Они должны зарабатывать на жизнь. И потом, и там можно обратить на себя внимание.
- Встреча двух творческих людей, в результате которой возникает еще и творческий союз, - это счастье. Вы играете в спектаклях вашего мужа Гарольда Стрелкова, и, по мнению театральной общественности, - это ваши лучшие роли. Значит ли это, что актриса Инга Оболдина и режиссер Гарольд Стрелков говорят на одном языке и существуют в едином художественном пространстве? Они, как вы говорили, одной группы крови?
- Я счастлива, что есть человек и режиссер, от идей которого мне в буквальном смысле голову сносит. Я ведь тоже режиссер и примерно понимаю, что можно сочинить по поводу прочитанного. Но когда Стрелков рассказывает мне свои идеи, у меня просто дух захватывает. Так было со спектаклем "Мата Хари". Я совсем не хотела играть эту роль. Считаю, что есть режиссеры, которые умеют прорисовывать судьбу роли, а есть те, которые не умеют. И вот тогда хорошая большая роль может стать эпизодической, проходной в твоей биографии.
Когда Стрелков сказал мне, что я буду играть в "Мата Хари", я сильно удивилась, ведь это совсем не моя роль. Во-первых, потому, что мне надо было убедить зрителей, что я могу быть танцовщицей мирового уровня. Во-вторых, убедить, что я являюсь куртизанкой и любовницей хай-класса. Представить, конечно, можно, но сложно. Я скорее представила себя в роли Клод Франс. Это мне понятно совершенно. Но Стрелков сказал мне, что это я уже играла-переиграла. "А вот Мата Хари - это то, что в тебе есть, но ты этого еще не делала". Я сопротивлялась руками и ногами. И вдруг он мне рассказывает историю, судьбу, линию роли, в которой я нахожу оправдание всем сомнительным для меня моментам. Она куртизанка только потому, что она мстит им в постели. И это выражено буквально, зрелищно. Я в ужасе: "Как! Как это будет происходить!" "Как мануальная терапия, - ответил мне Стрелков. - Она будет так расправляться с мужчинами, что они даже не будут понимать, что они у нее в руках. И танцев не будет, не надо бегать по сцене и изображать танец живота. Это будет образ танца". И так далее. Я поняла, что Мата Хари - это женщина с разбитой судьбой, которая в один прекрасный момент решила убить себя такую, чтобы родиться вновь, быть новой Мата Хари. И это я, Инга, играть могу. Я понимаю, что значит ставить на себе крест и говорить, что буду другой. И сразу же захотела играть эту роль.
Я ему очень доверяю, даже если не доверяю себе. Я иду на то, что он предлагает, и потом убеждаюсь, что он был прав. Иногда, когда мы долго репетируем и у нас что-то не получается, Стрелков делает перерыв на пятнадцать минут, и мы ждем. Мы знаем, что он не раздражен, не обижен на то, что мы чего-то не можем сделать. Просто мы ждем, потому что через пятнадцать минут Стрелков придумает такое режиссерское решение, которое поможет нам выйти из тупика. Так было в спектакле "Начиталась…" Там так меня не любит Аркадий, а я его так люблю, что я и смеялась, и хохотала, и плакала, и рыдала. И вдруг, по сюжету, наступает момент, когда моя героиня переживает пик отчаяния. А я не знаю, как это играть, я уже все сделала. А в начале спектакля есть текст, что любовь - это моя карма. И вот в этот миг отчаяния, когда я не понимаю, что делать, Стрелков просит меня подойти к стеклу, подышать на него и написать одно только слово "карма". Я пишу и в полном молчании ухожу со сцены, и, главное, понимаю, что мы нашли решение того, как сыграть пик отчаяния героини. Поэтому меня крайне потрясают критики, которые пишут, как здорово то, как актриса выстроила себе роль, но жаль, что спектакль неудачный. Спрашивается, я что, сама себе эту роль выстроила? Это дело режиссера, и только режиссера. Конечно, мы одной группы крови.
- У вас есть общая мечта?
- Мечта, которая разрешит очень многое, - это свой дом-театр. Хочется заниматься творчеством, а не преодолевать на пути к нему разные технические препятствия. Так нужен свой дом…