Сегодня ее жизнь — это сцена, кино и дочери. До Жозефин у Фанни уже была дочь — Люмир. Позже родилась третья — Баладин. Между прочим, отцов этих девочек Фанни так никому никогда и не назвала. А необычные имена дочкам она давала под влиянием приключенческо-романтических впечатлений.

Люмир — в старом французском языке означает "свет". Жозефин назвала в честь американской певицы Жозефины Бейкер. А Баладин — польское имя, которое она вычитала в известном французском романе. Фанни любит ужины с дочерьми, обожает играть на пианино и ходить, как простая зрительница, в кинотеатры. Ей нравится менять парижские квартиры (так меньше привязанности), а еще с головой уходить в сложный характер своих героинь, да так, чтобы не замечать смен времен года.

— Когда смотришь фильмы с вашим участием, особенно снятые Трюффо, ощущаешь, что в, казалось бы, равноправном дуэте героя и героини, женщина все же главнее мужчины. Можно ли так сказать?
— Действительно, считается, что во французском кино в центре внимания всегда женщина: которую красиво любят, которую плохо любят и которой не хватает любви. Всегда все происходит вокруг нее. В этом смысле можно говорить, что женщина играет свое определенное соло в этих дуэтах

— А как, на ваш взгляд, соотносятся творческая и личная жизнь актрисы?
— Что касается профессиональной карьеры, то это все время какая-то постоянная борьба за то, чтобы делать лучше. И работая над собой двадцать четыре часа в сутки, конечно же, можешь выйти на высший уровень карьеры. А любовь — это прямая оппозиция нашей работе. Вы ничего не можете сделать, так как она неожиданно приходит и так же неожиданно уходит. И даже если вы в своей профессии делаете что-то супер, любовь не идет параллельно с этим. Это как удар каблуком, который превращает вас в больного человека. Конечно, щадя себя, мы могли бы от этой беды под названием "любовь" где-то спрятаться. Но тогда было бы очень грустно и неинтересно жить, и наша кардиограмма стала бы ровной — что означает смерть. Лично я — человек порывов, не умею ничего выгадывать и просчитывать наперед, тем более в чувствах.

— У вас три дочери. От чего бы вы хотели их уберечь?
— От всего. Мы-то уже научились бороться против нежелательных сюрпризов жизни, и нам ничего не страшно. Но мамой быть просто ужасно, потому что когда есть дочки, хочется остеречь их от всех возможных и невозможных несчастий. Мы понимаем, что это утопия, и они обязаны сами через все пройти — но тем не менее... Мне, например, не хотелось бы, чтобы они переживали какие-то сердечные травмы. И вместе с тем я бы пожелала им иметь страсть. То ли к работе, то ли к любимому. Но не хотелось бы, чтобы они просто шли за каким-то мужчиной и были лишь его тенью. Они должны иметь свое собственное место в этой жизни.

— Как вы относитесь к выбору профессии Жозефин — криминалистике? Она так и не стала заниматься, как её родители, творчеством...
— Я считаю, что криминалистика — изучение преступления — одно из высших искусств.

— А, например, по поводу макияжа дочери с вами советуются?
— Единственное, что я им пыталась передать, — это чувство свободы. А умение нанести макияж как раз с ним и приходит.

— Что нужно делать, чтобы, как вы, с годами не терять молодость?
— Знаете, в юности я себя считала уродиной. И потому мне пришлось "строить" себя. Мы ведь сохраняем не молодость, а любовь к жизни, поэтому бежать за молодостью и временем — это действительно зря тратить его. И не страшно стать бабушкой. Когда ты берешь маленького ребенка в свои объятия, то чувствуешь что-то удивительное: не стоит бояться, что скажут: "Она уже немолода". Я думаю, смелость, дерзость — это и есть мужество старости. Это значит сказать: "Я — старая женщина. Ну и что же?" Мне кажется, когда ты так равнодушна к своему возрасту, это возбуждает. Поверьте, никто у вас не сможет забрать то, что вами пережито. И не стоит даром растрачивать то, что вам осталось.

— А если представить такую ситуацию: Париж, утро, туман. И перед вами все ваши героини. К кому бы у вас было желание подойти?
— Я очень сильно прочувствовала Матильду в "Соседке". Кстати, тогда, будучи театральной актрисой, думала, что уже никогда не стану сниматься в кино. И такая роль случилась, как подарок. А еще — Мария Каллас. Эта работа для меня очень важна. Но, на самом деле, нельзя исключать никаких других моих героинь, так как все они были частью моей жизни. И потом, ты всегда полон сомнений и как бы перемещаешься в темноте. Знаете, у меня нет желания давать какие-либо оценки людям или фильмам, в частности, своим собственным. Каждый раз, когда снимаешься у нового режиссера, — это позволяет тебе делать новое. А еще мне запомнились слова Каллас из спектакля: "Вы должны выходить на сцену, как будто обнажены и представляете себя на суд публике. Тут уж никаких поблажек!"

Когда великий Франко Дзеффирелли задумал фильм "Каллас навсегда", то безуспешно искал исполнительницу великой дивы среди певиц. Он был в полном отчаянии, когда кто-то подсказал, что в спектакле "Мастер-класс" роль Каллас играет Фанни Ардан. "Фанни явилась как дар Божий. И в тот момент, когда я с ней познакомился, я понял, что она — именно та, кто нужен, и немедленно в нее влюбился", — вспоминает Дзеффирелли. А когда киноаристократу Джереми Айронсу, английской и мировой звезде, сказали, что в картине будет сниматься Фанни, он сразу же согласился: "Я готов все бросить, чтобы работать с Ардан". На съемках актриса так впечатляла многое повидавшего Дзеффирелли, что он забывал говорить "стоп" и плакал от восторга.

Для того, чтобы певица Каллас в фильме была максимально убедительна, Ардан пришлось запоминать для съемок все вокальные партии примы: "Я все арии заучивала наизусть — не только слова и музыку, но даже училась правильно дышать. Репетировали тысячи раз, и когда пришло время снимать, была готова". Можно сказать, что именно этот фильм как бы повернул Арлан к публичной жизни звезды — представляя его по всему миру, она наконец стала приоткрывать завесу своей жизни и творчества.

— Вы — человек эмоциональный и, наверное, знакомы с депрессией. Как выходите из нее?
— (С иронией.) Да, это любимое занятие! Когда чувствую, что – предел, что пора входить в форму, спасает работа. Или начинаю собственную психотерапию: отмокаю в ванне, слушаю классическую музыку, читаю любимые книги. Это часто наталкивает меня на поток слез, который я выплескиваю не боясь. Потом чищу перышки и... вперед!