Мы встретились в кафе недалеко от ее дома: огромное пространство, шум воды, пение птиц, а на экране умиротворяющие пейзажи… Елена признается, что это интервью для нее своеобразный эксперимент: долгое время она старательно избегала встреч с журналистами, а теперь с азартом ввязалась в авантюру. Ее мобильный не замолкает ни на секунду, за мной «по записи» еще несколько коллег.

Вы из семьи театрального режиссера, то есть с детства…
…понимала, что это моя дорога. Именно так. Папа – худрук молодежного театра-студии, мама – педагог по классу фортепиано, старшая сестра – актриса. Хотя выбор всегда есть: например, я даже нотной грамоты не знаю, хотя мама музыкант.

Папа оказался более настойчив?
Нет, он абсолютно не настаивал. Более того, иронизировал, когда я уезжала поступать в Москву. Но сейчас он мной гордится.

Пересмотрел все фильмы и спектакли?
Нет, но как дочь я заслужила его уважение. Папа скуп в проявлении эмоций. К тому же я не очень люблю, когда меня хвалят…

Вот это да, актриса, которая не любит, когда ее хвалят…
Прежде всего, я доверяю своему внутреннему цензору. А если слушать всех подряд, можно потерять уверенность в себе. Это в нашей профессии случается часто. Хотя иногда чужое мнение может быть очень полезно. Однажды Олег Павлович Табаков сказал мне: «Ты, когда выходишь на сцену, как будто извиняешься перед зрителем, а артист должен быть хозяином». Я очень хорошо это усвоила.
 
Первый раз на сцене вы оказались…
…еще маленькой девочкой у папы в театре. Я крутилась в кулисах, вдруг кто-то сказал: «А давайте Лену выведем?» В этот момент я чувствовала себя звездой, вышла с гордо поднятой головой, моментально получила за это подзатыльник, ужасно обиделась, но виду не подала. Так что про взлеты и падения я все знаю –  с раннего детства.

Вы учились на курсе Олега Ефремова в школе-студии МХАТ. Было ли какое-то частное общение с мастером?
Встреча с человеком такого масштаба не может ограничиваться какими-то фразами, поступками – это, прежде всего, духовное воспитание. Помню, однажды наш курс репетировал в Мелихово. Сыграли первый спектакль. Нам сказали, что на второй приедет Ефремов, но мы, конечно, не поверили. Перед спектаклем долго гуляли, плотно поели – в общем, нас жутко разморило… И тут приезжает Олег Николаевич. Его присутствие так подстегнуло, что это был наш лучший спектакль.  Мы вдруг поняли, как его надо играть. За кулисами бросались друг к другу со словами: «Как точно ты сказал эту фразу!» А через три дня Олега Николаевича не стало.

Студенчество завершилось…
Вовсе нет. Недавно мне приснился ужасный сон: сессия на носу, а я не готова!!! То есть я никогда не закончу Школу-студию (смеется).

Вы умеете вести за собой?
Здесь важно не столько вести, сколько быть полезным. На первом курсе расшатывают нервную систему и очень важно, чтобы человек не потерял свое «я», свою индивидуальность. Со мной, например, нельзя жестко обращаться.

А режиссеры бывают очень жесткими. Как работалось с режиссером-дебютантом Антоном Мегердичевым, который снял «Бой с тенью-2»?
Это была коллективная работа. Антон не пытался скрывать отсутствие опыта, и все друг другу помогали.

В первый «Бой с тенью», наверное, пошли из-за Алексея Сидорова, который к тому времени уже снял «Бригаду»?
Да. Мы сразу понравились друг другу, к тому же земляки: он из Северодвинска, я – из Архангельска. До этого я никогда не участвовала в подобном жанре, думала – не мое. Но… Надо чувствовать время.

«Бой с тенью-2» – российско-американский продукт. Как это отражалось на работе?
У американцев все четко, по плану, по секундам. Если график сбивался хотя бы на пять минут, их охватывала паника. Первое время (смеется). У нас ведь как: неспешно приходим на площадочку… Завариваем кофейку… Мило беседуем, рассказываем коллегам, что приснилось ночью… И потом начинаем импровизировать. Поначалу российские запчасти не совпадали с американскими, и машина никак не хотела работать.

А потом американцы мимикрировали...
Мы поразили их своим темпераментом. Там, кстати, нигде нельзя курить, культивируется здоровый образ жизни. Но к концу съемок американцы курили больше нашего (смеется).

А после отъезда российских коллег начали пить горькую…
Не знаю, о судьбе иностранных коллег больше ничего не известно (смеется). Конечно, для них это было испытанием русскими.

Кто из коллег поразил профессионализмом?
У мексиканского актера Виктора Эрнилио Лопеса, который играл главного мафиози, невероятная энергетика! Он заходил в кадр, и мы чувствовали себя кроликами перед удавом. Поразительное умение сосредотачивать свою энергию!

Снимали в негритянском гетто…
Да. Какие там персонажи! Погони, полицейские машины – в жизни, не в кино. Рассказывали, что пришлось приплатить местным, чтобы нас не трогали.

Вы влюбчивый человек?
Нет. Хотя состояние влюбленности присутствует постоянно. Порой теряешь объект (смеется)… Но состояние есть всегда!

Вам удается совмещать профессию и личную жизнь?
Мне легко говорить о личной жизни (смеется)! Мне нечего скрывать – я одна. Но, думаю, это ненадолго (смеется).
(звонит подруга Елены – Лика Кремер)
Ой, Ликуня моя лучшая подруга! Кстати, это она предложила Митте попробовать меня в «Границу». С тех пор вместе. Она невероятно позитивная, трезвая. Если я о чем-то переживаю, мы не будем вести задушевные женские беседы типа «давай пострадаем…». Лика найдет конкретный, конструктивный способ решить проблему. Дружба – это умение быть полезным.

Вы смотрите свои картины?
Не всегда. Но «Бой с тенью» посмотрю обязательно.

У первой части «Боя» были отличные сборы.
Это показатель работы продюсера.

Какое кино сами предпочитаете?
Разное… Гондри, Ларса фон Триера, Кустурицу. Очень люблю фильм «Мужчина и женщина» Клода Лелуша.

Вы философ, клоун, аналитик?
И первое, и второе, и третье. Время амплуа проходит. Современный артист должен быть думающим, способным режиссерски мыслить, потому что хорошие режиссеры сегодня большая редкость.

В «Табакерке», МХТ вас видят несколько сотен зрителей,  но широкую известность приносит «Бой с тенью»…
Это полезно для карьеры. А за популярностью я не гонюсь, если вы об этом.

Узнавать стали после «Границы»?
Узнавали мало: думали, просто, знакомое лицо. Поначалу остро реагировала на узнавание – не знала, чему и как соответствовать. Невероятно приятно, когда узнают по спектаклю! Вот, в Америке уже узнают (смеется) – русские эмигранты!

Вот она, мировая известность!
Да, недавно спросила на улице дорогу, девушки радостно закричали: «Ой, вы актриса!» Я удивилась: «Как вы меня узнали?» – «По голосу!». А еще иногда подходят мужчины и ласково так спрашивают: «Не помнишь?...» И, судя по тону, воспоминания им нравятся (смеется).

Каждый из нас решает с помощью профессии какие-то свои проблемы. Вы – какие?
Денежные (смеется).

Может быть, вы были очень стеснительной и скромной и, благодаря, профессии…
Да, было. Но в какой-то момент я поняла, что скромность – это извращенная форма гордости. Именно так. И… позволила себе быть собой.

У вас есть психоаналитик?
Нет, но я читаю психологическую литературу – мне это интересно. Одно время, думая о втором высшем образовании, я рассматривала именно это направление. Но, видимо, ответила на вопросы, которые меня волновали, и закрыла тему.

Иногда получаешь ответы в случайном разговоре на улице. Это удивительная вещь! Однажды, будучи в ужасном настроении, вышла на улицу прогуляться… И, не узнав свой голос, первая заговорила с прохожим. Поверьте, мне совершенно не свойственно заговаривать с людьми на улицах! Мы проговорили час, и я получила ответы на все мучившие меня вопросы.

В этом году вам исполнилось тридцать. Для вас это рубеж?
Еще какой! Но не кризис, наоборот, я стала спокойнее, мне интереснее жить, есть ощущение новизны. Тридцать лет – это возможность начать сначала, используя имеющийся багаж.