Сейчас Дмитрий играет сразу несколько ролей в спектакле «Интервью с вампиром» в Мюзик-Холле. 

Как вы стали актером театра?

Мне позвонили мои знакомые – молодые талантливые режиссеры Илья Мощицкий и Дмитрий Сарвин – и предложили попробовать себя на новой сцене. Обговорив сумму и занятость, я с удовольствием согласился. Даже проб никаких не было. Играть на сцене профессионального театра было не только мое желание, но и мечта моей мамы, а ее я подвести не мог. Маме приятно – она сама хотела играть в театре. В детстве ходила в кружок кукольного театра в ТЮЗе, но потом нечаянно прищемила ширмой палец руководителя и застеснялась ходить - теперь она повар. В «Интервью с вампиром» я играю разные роли – и главные, и второстепенные, во всех трех частях спектакля. Успех этой постановки нас вдохновил: сейчас мы с моими коллегами по кавээновской сцене, Виктором Васильевым и Полиной Сибагатуллиной, начинаем репетировать спектакль по пьесе Эмиля Брагинского.  

Родители не ругают, что вы пошли в КВН, на сцену, и бросили экономическое направление?

Когда родители ругают тридцатилетнего мужика – это патология. С родителями с сознательного возраста никогда не ругался, мы люди интеллигентные, всегда находили общий язык. Но они могут так или иначе выражать недовольство. Разве не могли они сказать: что ты, Митя, занимаешься КВНом – мог бы быть, к примеру, бизнесменом... Моя бабушка хотела, чтобы я стал инженером: вставал в семь часов утра, шел на работу, возвращался домой, к жене и детям. Бабушка так хочет до сих пор – и половину задач для нее я выполнил. Я инженер в Университете Аэрокосмического приборостроения, первой категории девятого разряда, с окладом две тысячи пятьдесят рублей. Но вставать с утра, идти на работу, которая тебе не нравится, возвращаться домой, сидеть перед телевизором, читать газету – ну, это совсем неинтересно. Бабушка до сих пор мне говорит: успокойся, найди себе нормальнуюработу, десять тысяч рублей в месяц тебе во-от так хватит.

Вам не кажется, что в Петербурге своеобразное чувство юмора?

Кажется. Некоторые, правда, называют его неадекватным – ирония, сарказм плюс намек на «интеллигентность». Слово «неадекватный» немного похоже на слово «невменяемый». Что значит «неадекватный»? Есть, например, кухонный юмор, а неадекватного я не знаю.

За юмор хорошо платят?

Никто никому ни за что не платит! Сколько ты можешь заработать – столько ты заработаешь. Никто же не придет и не скажет: вот у нас есть деньги, хотим тебе отдать. Надо самому искать, самому пробиваться. Только последние два года мы работаем в основном в Питере. До этого были большие гастрольные чёсы по России, ближнему и дальнему зарубежью, которые не давали больших доходов, но приносили огромное удовольствие. Сейчас мы с КВН-сборной Петербурга иногда выезжаем на концерты, но это уже другие гонорары, другие условия и другое качество продукта. Наша медийность и сфера деятельности предполагает ведение корпоративных праздников, и мы этим пользуемся. Вот уже восемь лет.

Некоторые шоумены говорят, что сложно рассмешить людей на корпоративной вечеринке.

На корпоратив иногда приходят разговаривать о работе, а не воспринимать юмор, песни или информацию. С пьяными еще сложнее. Но в основном такого рода собрания проходят на ура, потому что чаще все-таки люди приходят веселиться, и у них это отлично получается, естественно, с нашей помощью.

И с олигархами приходится иметь дело?

Да. Они такие же люди, только видели больше, насытились развлечениями. И чтобы чем-то их удивить, надо постараться. Как-то мы работали у одного человека на дружеской вечеринке: четыре гостя, пятнадцать проституток, Леонид Агутин и мы с Виктором.

Чем планируете в ближайшее время заняться?

Поступает много предложений, связанных с телевидением и театром. Но рассказывать о них не буду, чтобы не сглазить. Да и вообще я стараюсь жить сегодняшним днем, потому что завтра меня может не быть. Но это грустно, а на самом деле все будет хорошо.