Минувшая «Амурская осень» стала настоящим «роддомом» для российских кинозвезд. Целая плеяда талантливых картин, в которых ведущие роли замечательно сыграли совсем молодые актеры и актрисы. Теперь продюсеры и режиссеры мимо них не пройдут. И свои самые первые интервью они дали именно здесь, в Благовещенске. Amur.net знакомит вас с Анной Цукановой, исполнительницей главной женской роли в фильме «Брестская крепость».
Борис Грачевский об Анне: «Ребенок, которого мы нашли. Она была абсолютно смешной обезьяной, сейчас стала красавицей. Плюс – еще очень хорошая актриса. Аня с девяти лет у нас работает. Мучает нас. Но, честно говоря, с ней работать было очень хорошо. Наша чемпионка по количеству ролей в «Ералаше». Приходит и говорит: «Что-то я давно не снимаюсь». Раз сорок так спросит, пока не дашь роль».
Марина Трубина (продюсер «Брестской крепости») об Анне: «Открываю одну большую тайну: режиссер фильма Александр Котт – Анин муж. А у нас такой строгий генеральный продюсер, что никому не удалось бы протащить в фильм актера по блату. Тем более родственника. Но у Ани другая фамилия, под ней она заявилась на роль, прошла все пробы наравне с другими и получила роль, а муж до последнего об этом не знал».
– Анна, у вас самой какие впечатления от фильма остались?
– Что самое удивительное – фильм «Брестская крепость» очень хороший. Потому что таких сильных фильмов про войну я и не вспомню. Конечно, есть много очень хороших советских картин, например, «В бой идут одни старики». Самое сильное впечатление было 22 июня. В самой Брестской крепости был закрытый показ этого фильма. Это невероятно: смотреть фильм «Брестская крепость» в Брестской крепости. Все, что на экране – находится вокруг тебя. Это страшно. 4D, 5D просто! Это будет фильм на века.
– Анна, есть некий стереотип о внешности женщин 40-х годов. Вот вы в кадре удивительно точно в него вписываетесь. Это чья заслуга: ваша, гримера, режиссера?
– Не знаю даже. Наверное, моих мамы и папы! Ну, и гримеры работали, конечно, ведь сейчас я не такая?
– Да. В принципе, узнать вас можно, но это совершенно другой, современный человек. Может, вас как-то настраивали, как себя вести, двигаться, говорить?
– Вы понимаете, на съемочной площадке все было по-настоящему. Даже ничего не надо было играть. Взрывы были настоящие, пожары. Я все время чувствовала себя в состоянии реальной опасности. Любая съемка у меня вызывала паническую мысль: «А! Сейчас начнется война!». Это кошмар! Как съемочная группа воплотила это – я не знаю. Все так было натуралистично. Я преклоняюсь перед продюсером Игорем Угольниковым, который сумел так все организовать, предусмотреть все до мелочей, чтобы создать атмосферу той настоящей войны.
– Представление о войне после съемок у вас сильно изменилось?
– Я, если честно, уже снималась в фильме о войне – «Курсанты». И это была моя подготовка к «Брестской крепости». Потому что если бы не было «Курсантов», я, возможно, и не вписалась. И, тем не менее, после этого фильма я еще сильнее и немного по-другому стала относиться к Великой Отечественной войне. Недавно вдруг с ужасом подумала, что случись вдруг война – у нас ведь даже стрелять никто толком не умеет. Что люди будут делать?
– Поскольку нам «слили», что вы супруга режиссера, скажите: каково это было целоваться на съемочной площадке с посторонним человеком на глазах у мужа?
– Очень смешно было. Муж-то знает, как я умею целоваться, и потому несколько раз просил меня: «Аня, ну ты можешь нормально целоваться?». И я старалась «нормально целоваться». А вообще, хочу сказать, что нам очень комфортно работать с мужем на площадке. Потому что мы понимаем друг друга практически без слов.
– Значит, целоваться получалось. А что тогда не получалось сделать в кадре? Что вызывало наибольшие трудности?
– Очень тяжело было сыграть сцену, когда мой «возлюбленный» разбирает завал, и идет наш диалог на крупных планах. А до этого мы весь день снимали сцену моего как бы изнасилования, когда немец приставал ко мне. Я там так рыдала, что у меня просто не оставалось слез. Бывает так. И вот идет крупный план, я правда плачу, по-настоящему, живот болит от спазмов. А слез нет. И мы очень долго эту сцену снимали.