– С чего началось ваше сотрудничество с Някрошюсом и Театром наций?

– Летом мне позвонили из этого театра, предложив участие в новом проекте. Любой нормальный артист от такого предложения не откажется. Театр наций по своей организации, структуре, художественно-постановочной части произвел на меня очень хорошее впечатление. Там все работает как часы, как отлаженный механизм. Понятно, что за всем следит художественный руководитель театра – Евгений Миронов, человек невероятно талантливый и очень умный. Сужу и по очень теплому и благожелательному отношению к себе – этакому гастарбайтеру, приехавшему из Петербурга.

– Керея говорит, что политик не должен быть поэтом? Вы разделяете это мнение?

– Да, мой герой это говорит, но продолжения, развития мысли нет. В результате я играю отъявленного заговорщика, а ведь Керея был еще и поэтом, философом. Тогда все люди занимались искусством, все писали стихи, включая рабов. Поэтому у Камю много рассуждений о месте и значении поэзии, искусства. Но темы Керея-литератора в спектакле Някрошюса нет.

– Калигула был талантливым человеком, причем во всех областях. Он и поэт, и математик, и кажется, великий артист. А по сути кем был Калигула – тираном, убийцей?

– Это надо спросить у Евгения Миронова, который играет Калигулу.

– Но ваш герой – главная оппозиция Калигуле и его свите. А чтобы победить врага, надо досконально узнать все его достоинства и недостатки…

– Ну что про Калигулу сказать нового? Я смотрел про него и в Интернете, и книги исторические читал. И про Керея читал, которого убили через два дня после того, как он убил Калигулу.

– Керея умеет выжидать, он хороший стратег. А вы умеете ждать?

– Вот это мне совершенно чуждо. Я очень нетерпеливый человек. Ну раз уж Керея таков, то я должен его играть именно таким, как в пьесе Камю. Антиподов играть гораздо интереснее, чем самого себя. Хотя буквально самого себя или человека очень уж сильно похожего на меня, пожалуй, играть пока не довелось.

– Ваш Керея на вопрос «кто такой тиран?» отвечает: «Это слепая душа». Может, просто «слепая душа» и у питерского губернатора? Или ею, с вашей точки зрения, движут прагматизм, соображения бизнеса, прибыли?

– У меня такое ощущение, что Валентиной Ивановной движет уже одно безумие. Яркий пример – это ее обращение к Путину, которое стало достоянием общественности. Причем это безумие растет как снежный ком. Чем больше критики в адрес Матвиенко, тем ее шаги более неадекватны.

– Порой возникает ощущение, что вы скептически относитесь к тому, что править Санкт-Петербургом, большим городом, бывшей столицей огромной империи, может женщина?

– Скепсиса по поводу правителя-женщины у меня нет. В нашей стране была Екатерина Вторая, и это время считается Золотым веком. При советской власти не припомню выдающихся женщин, кроме разве Екатерины Фурцевой… Женщина у власти – почему бы и нет? Что касается Валентины Матвиенко, то она мне глубоко безразлична. Может, как женщина она и хорошая, и умная, и красивая, и с ней приятно поговорить. Но она – губернатор, грубо говоря, завхоз города, и за это несет ответственность перед людьми, за это получает зарплату, а потом будет получать государственную пенсию. Именно с приходом Валентины Ивановны на должность губернатора город стал уничтожаться, причем тотально, в угоду мифической градостроительной политике, якобы для привлечения инвесторов. Слава Богу, добились, что башня «Газпрома» не будет возведена в историческом центре города. Но исторический центр под угрозой, и в опасности то, что сейчас происходит на Петроградской стороне, где находятся дома XVII и XIX веков. Хорошо помню слова бывшего губернатора Ленинградской области Александра Яковлева, когда он уходил с поста: «Вы еще вспомните, какая при мне была демократия». Увы, он оказался прав. Хотя Яковлева тоже в Петербурге не жаловали.

– Извините, но я не верю, что за поступками Валентины Матвиенко или отсутствием таковых нет определенной политики, целей, интересов государства…

– Ну не знаю я – почему и с какой целью отдали на растерзание Матвиенко город на Неве? Говорю то, что вижу и что испытываю на своей шкуре, даже на бытовом уровне. У Валентины Ивановны всегда виноват кто-то, а не она сама. Рухнула крыша в супермаркете «ОК», Валентина Ивановна, как всегда, ни при чем. Естественно, не она должна с лопатой очищать снег… Но ведь она завхоз и, согласно своим служебным обязанностям, за всеми службами и ведомствами должна следить. Сеть магазинов «ОК» по всему городу не просто же так работала, да еще с таким масштабом! Они получали разрешение на строительство, на содержание, на ведение торговли… Замыкается-то все на губернаторе в конечном итоге.

– Петербург – город специфический, много в нем мистики, нездорового духа… Может, на этой почве зарождаются вседозволенность, наполеоновские планы эгоистического свойства?

– Надеюсь, что наш город породил не только такое явление, как стремление к вседозволенности. Санкт-Петербург породил и Достоевского, и Чайковского, и Мандельштама, и Ахматову, и Довлатова, и Барышникова, и Бродского.

– Есть мнение, что воюют с властями сегодня те, которым уже нечего терять, кроме армии своих поклонников, как у Юрия Шевчука. У вас есть уязвимые места?

– У меня семья… Но я иначе не могу.

– Но Юрий Шевчук может спокойно сочинять музыку в своей деревне, а потом записать альбом в Лондоне или Париже. А вам, актеру Девотченко, нужна сцена, нужны режиссеры, зрители в зале…

– Сейчас у меня есть работа в Москве. Здесь все равно – что я думаю или говорю, а воспринимают меня в профессиональном плане, на что я способен на сцене.

– Не кажется ли вам, что большинство людей уже ни во что не верят и живут в преддверии конца света?

– По большому счету я тоже ни во что хорошее с такой властью не верю. Но ведь все равно говорить надо. Вот когда уже и говорить не будем, тогда и начнется конец света. Не секрет, что в стране произошла реставрация «совка», причем в худшем его варианте. Когда страной управляют спецслужбы, это уже не «совок», а что-то страшнее. В советские времена была хотя бы идеология, пусть идиотская, а у этих даже идеалов и принципов нет.

– Вы ходите в кино, следите за новинками отечественного проката?

– Нет. Очень много хороших фильмов, как, например, покойного режиссера Валерия Огородникова «Красное небо – черный снег» на экран не выходит. А что идет в нашем прокате, сами знаете.

– Не хотите вернуться в Малый драматический театр Европы, к своему учителю Льву Додину?

– Это отдельная тема… Я работал с Львом Абрамовичем и продолжаю играть Шута в «Короле Лире». Я бы с большим счастьем вернулся в МДТ, потому что считаю Льва Додина величайшим на сегодняшний день педагогом и режиссером. Кстати, Лев Додин – один из немногих режиссеров, который находится в стороне от власти. Совсем другой масштаб личности. Он работает на вечность.